Морской волчонок

Мне очень хотелось потрогать этот столб, узнать, из какого материала он сделан, высок ли вблизи, потому что с берега казалось, что он высотой не больше ярда. Мне хотелось выяснить, что представляет собой бочонок наверху и как закреплено основание столба в земле. Вероятно, столб был вбит очень прочно. Мне случалось видеть, как в штормовую погоду гребни волн перекатывались через него и пена вздымалась так высоко, что ни скал, ни столба, ни бочонка вовсе не было видно.

Ах, сколько раз и с каким нетерпением ждал я случая съездить на этот островок! Но случая все не представлялось. Островок лежал слишком далеко для моих обычных прогулок, и слишком опасно было отправляться туда одному на утлой лодчонке, а плыть со мной никто не соглашался. Гарри Блю обещал взять меня туда с собой, но в то же время посмеивался над моим желанием посетить островок. Что ему эта скала! Он не раз проплывал мимо нее, даже высаживался там и привязывал лодку к столбу, чтобы пострелять морских птиц или половить рыбу по соседству, но мне ни разу не случилось сопровождать его в этих увлекательных поездках. Я все надеялся, что он как-нибудь возьмет меня с собой, но под конец утратил всякую надежду: ведь я был свободен только по воскресеньям, а воскресенье было для моего друга самым трудовым днем, потому что в праздник множество людей едет кататься по морю.

Долго я ждал напрасно и наконец решил больше не ждать. В это утро я принял дерзкое решение взять ялик и одному отправиться на риф. Таков был мой план, когда я отвязал лодочку и ринулся на ней в сверкающий голубой простор

Глава VI. ЧАЙКИ

Я назвал свое решение дерзким. Сама по себе затея не представляла ничего особенного. Она была дерзкой только для мальчика моего возраста. Надо было пройти три мили на веслах по открытому морю, почти совершенно потеряв из виду берег. Так далеко я еще никогда не ходил. Даже половины этого расстояния я не проделывал. Редко случалось мне одному, без Гарри, выходить из бухты даже на милю от берега, да и то по мелководью; с ним-то я обошел всю бухту, но в таких случаях мне не приходилось управлять лодкой, и, доверяя уменью лодочника, я ничего не боялся. Другое дело — одному: ведь все зависело от меня самого. Если что-нибудь произойдет, никто не окажет мне помощи, не даст совета… Едва я отъехал на милю, как моя затея стала мне казаться не только дерзкой, но и безрассудной, и я уже готов был повернуть обратно.

Но мне пришло в голову, что кто-нибудь, может быть, смотрит на меня с берега. Что, если какой-нибудь мальчик из тех, что мне завидуют — а такие были в деревне, — видел, как я отправился на остров? Он тотчас догадается, почему я повернул назад, и уж наверняка станет называть меня трусом. Отчасти благодаря этой мысли, а отчасти потому, что желание посетить островок все-таки еще не прошло, я приободрился и приналег на весла.

В полумиле от рифа я бросил весла и обернулся, чтобы посмотреть на него, потому что он лежит как раз за моей спиной. Я сразу заметил, что островок весь находится над водой — прилив в это время был на самой низкой точке. Но черных камней не было видно из-за сидевших на них птиц. Казалось, что там находится стая лебедей или гусей. Но я знал, что это чайки, потому что многие из них кружили в воздухе, некоторые то садились, то поднимались снова. Даже на расстоянии полумили отчетливо были слышны их крики. Я мог бы услышать их и на еще более дальнем расстоянии, потому что ветра совсем не было.

Трудно выразить, как мне хотелось попасть на риф и посмотреть на птиц вблизи. Я думал подойти к ним поближе и остановиться, чтобы последить за движениями этих красивых созданий, так как многие из них непрерывно перелетали с места на место и я не мог определить, что они собираются делать.

В надежде, что они меня не заметят и мне удастся подплыть поближе, я старался грести бесшумно, опуская весла в воду так осторожно, как переступает лапами кошка, подстерегающая мышь.

Приблизившись таким образом на расстояние около двухсот ярдов, я поднял весла и оглянулся. Птицы меня не замечали. Чайки — пугливые создания, они хорошо знакомы с охотничьими ружьями и разом снимаются с места, как только подойдешь к ним на расстояние ружейного выстрела. У меня не было ружья, и им нечего было бояться. Даже если бы и было ружье, я не умел им пользоваться. Возможно, что, заметив ружье, они улетели бы, потому что чайки в этом отношении напоминают ворон и прекрасно знают разницу между ружьем и рукояткой мотыги. Им хорошо знаком блеск ружейного ствола.