Морской Волк #07-09 - Врата Победы

– Согласно уставу, герр следователь. Тягачи для техники, грузовые автомобили для боеприпасов, легковые для офицеров, мотоциклы для связи, а лошадь с телегой на каждую батарею для хозяйственных нужд. А сейчас, когда с бензином стало не очень, то бывает, что и грузовики повозками заменяют. Или переводят на газогенератор, соломой топить. Но у нас было по-старому, «опель-блиц» и телега. Так вот, я уже подъезжал, когда начался ваш обстрел. Стреляло что-то похожее на наши «небельфереры», но с зажигательным зарядом, и именно по лесу, а не по деревне! И еще были разрывы от тяжелых минометов, а может, и гаубиц! Лес очень сильно загорелся, и начались взрывы нашего боекомплекта. Нам было приказано надеть защитные костюмы и противогазы – впрочем, многие сделали это еще раньше, без приказа, такой едкий был дым. Сначала мы пытались тушить, забрасывая огонь землей, но все так горело, что пришлось сначала отступить на край леса, а затем в Штаусберг, на северную окраину. Ветер нес на нас дым, он как раз дул на юг. И тут вижу, на улице гражданские лежат, мертвые. Со мной было девятнадцать солдат и ни одного офицера. Куда делись все остальные из личного состава, я не видел, не знаю!

Затем появился какой-то обер-лейтенант, тоже в противогазе и резиновом костюме, и подчинил нас себе. Там и еще какие-то приблудившиеся были, кто сообразил защиту надеть, всего, наверное, человек семьдесят. Сначала мы живых искали, чтобы в газоубежище сопроводить, но не нашли никого – может, в домах кто-то и остался, если окна и двери были плотно закрыты. Где-то через час обер-лейтенант приказал нам организованно выходить в безопасное место, на восток.

– Отчего туда?

– Так вокруг Штаусберга лес горел весь, и только на востоке поле. И дорога по открытому месту, в семи километрах деревня Буккоф, тоже на краю леса стоит. Ну и ветер с севера, а по инструкции, выход из места заражения должен быть перпендикулярно к его направлению. Мы по дороге, строем, организованно – только к Буккофу подошли, как и там обстрел, по деревне фугасами, по лесу зажигательными. И на дороге трупы видели – газ и здесь достал. На перекрестке фельджандармы, тоже в противогазах, нас на север послали, к Прецелю, там штаб 303-й дивизии, в его распоряжение. Мы туда – и вдруг увидели русские танки!

– И сдались, даже не пытаясь сопротивляться?

– Герр следователь, так ведь страшно вести бой в химзащите! Любое ранение, пуля или осколок – разрыв костюма, и ты мертвец! Нам говорили, что фосфорорганика убивает, даже если капля попадет на кожу. И лишь увидев русских пехотинцев с открытыми лицами, мы поверили, что можно снять противогазы. Русские, увидев насв полной защитной амуниции, наверное, так удивились, что никого не убили – хотя я слышал, могли просто за наличие противогаза расстрелять. Как бы то ни было, нас взяли в плен, а перед тем как снять химзащиту, дали ведра и приказали обливаться водой, чтобы смыть отраву. Ведер было только пара, потомупосле нас просто спихивали в пруд, я чуть не утонул, но мне кинули с берега веревку. Что со мной будет?

– Ну, раз ваша часть не успела применить химическое оружие против Красной Армии, то претензий к вам нет.

– Слава богу, я буду жить!

Берлин, рейхсканцелярия, 15 апреля 1944 года

– Кто-нибудь, может мне объяснить, что происходит? Манштейн, вы мерзавец! Кто обещал, что Одерский рубеж будет стоять нерушимо – и, по крайней мере, русским придется заплатить за его преодоление настоящую цену? Теперь вы говорите, что оборона Одиннадцатой армии рассыпалась, русские прорвались севернее Берлина, форсировав Одер сразу в нескольких местах! Если генерал Грассер предатель и трус, то так и скажите, пусть им займется гестапо! Русские прорвались – так бросьте в бой стратегический резерв, Третью танковую, и восстановите фронт!

– Мой фюрер, русские собрали против нас впятеро больше войск! А бог всегда на стороне больших батальонов. Двадцать третий корпус в Цедене держался сутки в полном окружении и капитулировал, лишь полностью истратив боеприпасы. А командир Двадцать седьмого корпуса погиб вместе со всем штабом на боевом посту, в Нойлевине, атакованном русскойтанковой армией. Что до нашей Третьей танковой, то она в настоящий момент полностью втянута в сражение севернее Берлина и отступает, не в силах сдержать натиск превосходящих сил русских.

– Манштейн, не вы ли вчера докладывали мне об опасном прорыве и на юге?

– Так точно, мой фюрер. Четвертому и Седьмому танковым корпусам пока удается успешно держать оборону в Фюстенвальде, в междуозерье Шармютцельзее – Нойердорфер-зе и по краю лесного массива до Люббен-Шпревальда. Однако южнее русские уже продвинулись до Луккау и Добберлуг-Киркхайн. Несмотря на огромные потери, уже понесенные славянскими варварами, их натиск не ослабевает…