Морской Волк #07-09 - Врата Победы

А ведь достали мы его! Дымок вроде пошел и пропал, а башня так и застыла. После оказалось, снаряд, то ли мой 85-й, то ли 88-й Скляра, рикошетом от нижней части маски пушки ударил в корпус. Пробитие, пожар движка (потушен автоматическими огнетушителями, но «Мышь» обездвижен, плюс башня поворачивается только на том, что в аккумуляторах). И почти сразу же наш сто двадцать два ударил прямо в орудийное «рыло», общее для двух стволов, выведя их из строя. Двух «штугов» и пару «ганомагов» вынесли уже походя, не напрягаясь. Переходим на фугасы, и немецкая пехота, оказавшись под перекрестными огнем и потеряв всю приданную броню, предпочитает не геройствовать, откатывается назад.

Рвем через площадь. Откуда-то справа выкатываются машины третьей и четвертой батарей. На минуту останавливаюсь рядом с «Мышью», выглядит танк ну очень внушительно, и ведь так и не горит, и видимых повреждений не видно, хотя вся броня исклевана следами попаданий, и похоже, не только за этот бой. А люки закрыты – экипаж еще там?

Уже наши пехотинцы лезут на танк, завешивают приборы наблюдения плащ-палатками. Двое караулят люки, кто-то бежит к моему Т-54 одолжить ведро солярки.

Зря потратили горючку. Потому что немцы, наконец учуяв запах и сообразив, что для них конкретно сейчас запахнет паленым, наконец открывают люки и выползают наружу. Все контуженные, но никто не ранен. При последующем осмотре у этого экземпляра танка броня оказалась на уровне – ни одного откола. И двести десять миллиметров на башне, со всех сторон, под рациональным углом наклона! Неудивительно, что держал наш калибр с пятисот метров!

А у нас – шесть похоронок только среди экипажей, и пехоте досталось. Немцы в Берлине через три дня капитулировали, второго мая! Чуть-чуть людям не повезло дожить!

Знамя на Рейхстаге без нас поднимали. И Имперскую канцелярию тоже брали не мы. Жалко, Геббельс яд принять успел – а то бы и его хорошо для коллекции, к Гитлеру и Герингу, для суда.

А вот «огненный дом» в день последний я видел и не забуду никогда. Страшно, когда экипаж в машине заживо горит – но это было куда страшнее. Фашисты под конец своих уже не щадили – Геббельс приказал берлинское метро затопить, вместе с укрывшимися там ранеными и гражданскими. Вот оно – звериное лицо фашизма!

После, в Китае, я насмотрелся, что американцы творят. Те, кто нам на Рейне улыбались: «Френдс!» Как товарищ Сталин сказал, сначала на нас Гитлера натравили, а не вышло, так сами прикидывали, как бы напасть. А до того весь мир под себя подгребали – негров, индусов, китайцев, кто пытался освободиться от колониального ярма – ведь не закончилась война со взятием Берлина и капитуляцией Германии, продолжалась по далеким странам еще долго. Продолжение этой войны – или уже первые выстрелы следующей, вроде того как были Испания и Халхин-Гол?

Так не взыщите – после этой войны нас уже ничем не напугаешь. Самая страшная война, какую до того мир знал – и мы в ней победили! Война нас сделала по-настоящему единым, советским народом – не русским, а советским, где нет разницы, кто ты: русский, белорус, украинец, казах, узбек, татарин. А кто скажет, есть избранный народ, а все прочие для него грязь, удобрение – тот фашист! И без разницы, в каком виде он на этот раз вылезет, в американском обличье – или хоть в украинской вышиванке. Фашистов надо уничтожать – больше с ними делать абсолютно нечего!

Снова фашисты где-то вылезли? Бронебойным – заряжай!

Младший сержант Степанюк Алексей Сидорович. Что было в Берлине, 1 мая 1944 года

Ну вот, войне конец. По радио передали, наши Гитлера в плен взяли, недалеко он из Берлина убежать успел! А мы последнюю фашистскую шваль вычищаем, самых упертых, кто по своей воле в Берлине остался, за свою фашистскую веру насмерть стоять. Были и у них идейные, как нам товарищ политрук говорил – оттого и война такая долгая и страшная получилась. Но наша идея сильней была всегда – а теперь у нас и оружие лучше, и воевать научились. Так что скоро уже и последним фашистам конец!

Первый зубец на петлицы я перед Одером получил. Когда войска пополняли, сержант наш стал замкомвзвода, ну а меня на его место. Воюю со Сталинграда, особых подвигов не совершил пока, но и грехов не имею. Фрицев на моем счету десятка три наберется точно, это про кого с гарантией уверен, что мои и насмерть, ну а сколько всего, бог сочтет – в бою ведь не всегда различишь, я не снайпер, чтобы персональный учет вести. Воевал по чести и совести – с чем домой и приду. И даже ранен всерьез не был, вот везло как-то!