Морской Волк: Морской волк 1-3

Фриц по-английски говорит. Блин, да он же нас за бритских коммандос принимает! А что, задумка – может, будет не таким упертым. Второй – ну с ним все ясно! Проникающее в грудную клетку, не стоит и возиться. Стреляю ему в голову.

– Бесчеловечно! Мы пленные, имеем право… Я не стану молчать – и ваше командование вас накажет!

Все по-англицки чешет. Ребята уже смотрят с интересом, как спектакль. Машу рукой – уходим.

На катере ничего не изменилось. Приказываю готовиться к отплытию. Наше снаряжение с баркаса на борт, Свенссонов припахать, пусть тоже помогут поднять-подать.

– Влад – как движки, и в баке? Вопросы есть – немца возьми!

– Вы русские?

Шлеп!

– Ну, Рябой… Убил?

– Да разве я ждал, что он прыгнет, как кенгуру, со связанными-то руками? Сам вот на кулак и нарвался! Дышит вроде – нокаут!

Мне просто было любопытно, что за мутный тип? Имеет ценность – или сразу рыбам? Так, ксива его: «Вилкат Артур, фамилия какая-то прибалтийская, обер-гефайтер (обер-ефрейтор, по нашему «мосел» – младший сержант), 321-го батальона береговой службы…» Тьфу, как это на русский перевести? Ну не разбираю я по-немецки, кроме отдельных слов! Английский, испанский знаю, бывал и говорил, а вот с гэдээровцами не приходилось!

Вылили на башку ведро воды. Очухался.

– Литовец? И что же, в вермахте?

– Руки развяжите, русские свиньи!

– Руки? А что, можно!

Приказываю – развязать. Беру его руку на болевой и ломаю указательный палец на правой. Пока он воет, повторяю то же с левой. Помимо того, что больно, еще и полезно, для безопасности. Теперь он не сможет быстро воспользоваться оружием, даже если схватит, а также ни сильно ударить кулаком, ни провести захват. Можно и переговорить в спокойной, деловой обстановке.

– Так отчего ты, литовец, в вермахте? За неправильный ответ – будет больно. Очень.

– Я из Мемеля!

– И что ж тебе русские сделали, что ты их так ненавидишь? Хутор спалили, семью раскулачили, жену снасиловали, детей зажарили и съели?

– Ненавижу. За то, что вы есть. И всегда угрожали великой европейской цивилизации. Своей дикостью, бескультурьем, тиранией. Ваша земля – самой природой и Богом создана, чтобы быть житницей и кладовой цивилизованного мира! А вы – быть при ней рабами и слугами. Но вы не желали ни покориться, ни убраться, чтобы там была культурная Европа, аккуратные домики, ровные дороги, распаханные поля, а не ваш вонючий навоз! Ничего – скоро все это будет! И великий фюрер загонит остатки ваших орд в сибирскую тайгу и тундру, где вам самое место! Ты сейчас убьешь меня, русская сволочь, – но вам не остановить цивилизации!

Как визжит. У него слюна, чай, не ядовитая? Такие вот в наше время по Риге парадом идут, ветераны СС. Нет еще этого сейчас, в ваффен эсэс лишь с сорок третьего всякую шваль будут брать, а пока одних лишь чистопородных германцев. А этот, судя по фамилии, полукровка, оттого и лезет из кожи вон в дойче юбер аллес, своим стать хочет!

Пулю ждешь, быстро и легко? Не дождешься!

– Влад, ты чего?

– Так переводчика бы, тащ командир. Моего немца поспрашивать.

– Тащи их сюда. Из кубрика – обоих.

Вытаскивают. Я подхожу к ним. Зачем бессмысленная жестокость? Пусть будет воспитательное действо. Для того немца, который смирный.

А дружок-то его, похоже, снова развязаться пытался? Ну что ж…

Качаю головой, будто с сожалением: ай-я-яй, ну тебя же предупреждали! Достаю нож и перерезаю ему горло, как барану. Так, чтоб второй все видел.

Впечатлило? Ну, это пока присказка. А сказка – вот, рядом, слюной вонючей брызжет.

– Цивилизация, говоришь? Это не у вас, случайно, в тридцатых, от президента вашего, всеобщую сортиризацию по хуторам проводили? Такие вы культурные, что гадили где попало, как скоты. И той кампанией довели число хуторов с отхожими местами с четырех процентов до двадцати?[9]

Болевой на руку – в айкидо называется «никке». Рука ломается вдоль, на скрутку, с раздроблением костей. Калека навсегда, и медицина бессильна, даже если б она занялась этим пациентом прямо сейчас. Быстро отрубился – болевой шок. Еще ведро воды на голову, чтоб пришел в сознание – и то же самое, вторая рука. Снова в отключку. Ну и на фиг время на тебя тратить, ноги тебе в порядок и лежачему приведем, хотя нам этот прием против удара ставили, вариант «маваси», вариант «май гери» – захват стопы, рычаг, поворот – перелом костей, разрыв сухожилий. И вторая нога.

Немец сейчас в обморок грохнется, белый как бумага. Свенссон – немногим лучше.

– Скажи ему: вот это будет за малейшую нелояльность. Если нам хоть что-то покажется. А вот если движки будут работать безупречно – обещаю жизнь и плен. Слово офицера.

Немец закивал головой так часто, будто хотел ее оторвать. Вот и ладно.

Внизу, слышу, что-то шевелится. Как змея ползет. Литовец, упертый – пытается впиться мне в ногу зубами! Ну да он не гадюка, а я не Олег – вбиваю его зубы ему же в глотку хорошим таким пинком.