Морской волк

— Так это вы, молодой человек, разгромили «Шанс-Данс»? — обратился дедушка к Чарику. — Ну, это уже…

— Это недоразумение мы уладим, — заверил Клин.

— У нас чистое дело! — возмущённо продолжал дедушка. — Мы не продаём девочек в стриптиз-бары, тем более в Африку. Мы продаем программы, мы набираем танцовщиц, делаем программу и устраиваем гастроли. Алекс ездит по городам и привозит девочек сюда. Они здесь репетируют, здесь и живут. Условия хорошие. Можете пойти проверить. Девочки довольны. Правда, Наташенька?

— Правда, Виктор Викторович. Не волнуйтесь, папа восстановит ваш филиал. Ведь это все из-за меня. Но главное не это — что с девушкой? Это, между прочим, твоя служащая, папа.

— Так какого черта он… — Клин посмотрел на меня, на нее и запнулся. — Ладно, вернемся в Питер, будем искать. И с тобой разберемся.

Я чувствовал сквозь полотенце тепло, идущее от Натальи Васильевны, и не хотел пререкаться. Клин тоже что-то почувствовал. Он подозрительно прищурился.

— Наталья, а почему ты его, собственно, так опекаешь?

— Потому что он — мой любовник.

Я обалдел. Четыре груди мощно и завистливо вздохнули. Клин яростно сверкнул на меня глазами и пообещал:

— Вылетишь из «Мойдодыра», как из «узи». — И добавил с отвращением: — Ну всё успел!

Наталья Васильевна подошла к отцу, обняла его и зашептала на ухо. Клин обмяк.

— Натаха, когда же он успел?

Кажется, это единственное, что он страстно хотел узнать.

— Ещё успеет, — ответила Наталья Васильевна и сделала заявление: — Виктор Викторович, миленький, мне очень жаль, но я не буду участвовать в программе. Я поеду с папой и с ребятами домой.

— Но как же так, Наташенька, ведь осталась всего неделя.

— Нет, Виктор Викторович, извините за все это, и спасибо, У меня ведь и сессия скоро.

Клин просиял:

— Папа, мы с Витей уходим. Вы тут разбирайтесь с ущербом. Куда тебе позвонить?

Клин назвал номер, забеспокоился:

— Куда это вы собрались?

— В гостиницу.

— Я сейчас пошлю Стаса за билетами.

Наталья Васильевна взяла меня за руку и повела из зала. У двери обернулась:

— Папа, мы полетим завтра, и не очень рано.

Клин вспомнил, кто здесь главный:

— Хорошо, дочка.

Я тоже кое-что вспомнил.

— Стас, отдай-ка мне сигареты.

* * *

Я сидел на краю гостиничной кровати совершенно голый, если не считать наброшенного на колени уголка простыни. Позади меня сидела совсем голая Наталья Васильевна. Наше взаимное узнавание бурно и ликующе пронеслось по номеру от ванной до постели, где и завершилось, принеся мне новый приступ головной боли.

Её осторожные пальцы чертили зигзаги на моем затылке, темени, висках, иногда к ним присоединялись и губы. Два теплых круглых котенка терлись носами о мои плечи.

Боль отпускала. Я блаженствовал, утопая в ощущениях, почти не слушая Наталью Васильевну.

Я, кажется, был счастлив.

— …он тогда учился в морском училище имени Макарова. Ну, форма и всё такое…

— Имени адмирала? — зачем-то спросил я. Наверное, чтобы показать, что я внимателен, как никогда.

— Имени пистолета, — ответила бдительная Наталья Васильевна. — Не хочешь, могу и не рассказывать.

— Прости, Наташа, я слушаю, только не очень внимательно.

— Ну тогда слушай хотя бы с интересом.

Я протянул руки назад, обнял её ноги и стал слушать с интересом.

— Ну вот, высокий, красивый, в форме. Танцевал так здорово. Я тоже хорошо танцевала. Мы на танцах и познакомились. А летом я сбежала с ним в Одессу. Я не то что в него влюбилась. Молоденькая была, глупая, да и одна совсем. Папа тогда работал у сумчатых, а мама от нас еще раньше ушла. Чему ты улыбаешься?

Я действительно улыбнулся, но вроде бы не затылком.

— Да трудно представить Клина челноком.

Наталья Васильевна рассмеялась.

— Папа и не был челноком. Он работал в Австралии. У него был хороший контракт и перспектива открыть свою фирму. Совместное предприятие. Всё пошло прахом.

— Почему?

— Из-за меня. Папа все бросил и вернулся. Это было его первое настоящее дело. Раньше мы бедно жили. Я и на море-то до этого не бывала. Но он меня не винил. Дела появились новые, а я у него одна… Мы с Виктором жили на даче. Тогда дом гораздо меньше был — это они потом отстроились. Виктор Викторович ко мне очень хорошо относился. Он работал где-то в культурном секторе, начальником управления, что ли, и обещал устроить нам с Виктором гастроли на лето. Ты слушаешь?

— Да.

— А то у тебя что-то руки затихли. — Наталья Васильевна чмокнула меня в ухо. — А почему у тебя уши опухли?

— Это чтобы лучше слышать.

— А шея опухла, чтоб лучше ярмо носить? Ладно, завтра покажешь, кто тебе надрал уши.

Её неустающие пальцы соскользнули мне на шею. Мои руки тоже продолжили свой путь.