Морт. Охота на колдуна

Он прижался спиной к холодной каменной стене и попытался уйти в себя. Там, в себе, было неуютно. То, что там жило, было отнюдь не радо соседству, но Морта это не смущало, кто-то укрощает львов и тигров, кто-то палит из неисправных пушек, способных в любой момент разорваться, кто-то отправляется в океанское плавание на утлом судёнышке, а он, охотник Петер Морт, носит внутри Дьявола. Более того, отчего-то именно этот Дьявол зачастую помогает ему в богоугодном деле, хотя его об этом никто и не просит.

Морт поневоле сравнил себя, сидевшего в тюрьме и закованного в кандалы, с тем, кто был внутри него, запечатанный в плоть и закованный в оковы человеческой воли. Сравнение получалось не в его пользу, Тьма, сидевшая в нём, рано или поздно, получит свободу, тогда как он, просто покинув этот бренный мир, благополучно окажется в аду, в полном распоряжении того, кого сейчас удерживает сам. Вот только в этот раз он уже не вернётся.

Настроения эти не прошли незамеченными, Дьявол внутри зашевелился, более того, он попытался разговаривать с охотником, чего не делал уже лет десять. Разговаривал он не словами, зачем говорить вслух, если оба собеседника находятся в одной голове, но Морт чётко увидел, как с него спадают кандалы, а Тьма берёт на себя управление телом. Сможет он потом вернуться? Вряд ли.

Но факт оставался фактом, его не повесят, он не позволит сделать это, будет схватка, в которой полягут многие, но с ними погибнет и он сам. А после этого всё уже станет безразлично.

Осознав всё это, он прилёг на пол, постаравшись нагрести под себя хоть немного прелой соломы. Нужно немного поспать, хоть так подкрепить силы и справиться с последствиями ранения. Кормить его здесь явно не собирались.

— Петер, — раздался в темноте едва слышный шёпот.

— Заткнись, Сатана, — отмахнулся он.

— Петер, это я, — тут он сообразил, что голос слышится не внутри его головы, а откуда-то сверху.

Подскочив, он выглянул в крошечное оконце, забранное стальной решёткой, там, в неверном свете луны он разглядел испуганное лицо Марии.

— Откуда ты здесь? — недоумевая спросил охотник.

— Дядю вызвали к судье, ты жил у нас, все об этом знают, вот только говорят, будто бы ты убил Еву, но это неправда, я знаю, когда её убили, тебя в стране не было, ты только через полгода приехал.

— Пусть твой дядя подпишет всё, что от него требуют, иначе и он попадёт под раздачу, а мою судьбу это не изменит.

— Я кое-что принесла тебе, — сказала она тихонько и начала проталкивать сквозь решётку кусочки еды. Ломаная лепёшка, кусок колбасы, кусок сыра, всё было нарезано так, чтобы пролезть через решётки. Последним в камеру втиснулся тощий мех с разбавленным вином. Отлично, по крайней мере, силы он подкрепить сможет.

Он собрался уже попрощаться с доброй девушкой, но та на мгновение исчезла, а потом вернулась и начала что-то проталкивать в оконную решётку. Сердце Морта забилось чаще, это был его нож, он служил ему уже много лет, сталь была великолепной, ковал его знаменитый кузнец, но настоящую силу ножу придавала твёрдая рука охотника.

— Где ты его взяла? — спросил он, удовольствие от сжимания рукоятки ножа было не сравнимо ни с чем.

— Нас поначалу держали в доме отца Стефана, там стражники этот нож в кости разыграли, а потом оставили без присмотра, я успела схватить и вынести.

— Спасибо тебе, добрая девушка, — искренне сказал охотник, — ты спасла меня, почти.

Она улыбнулась, но на глаза её навернулись слёзы.

Глава тринадцатая

Приговор огласили рано утром. Прибыл какой-то плюгавый писарь, развернул большой свиток с печатью и гнусавым голосом зачитал, что, дескать, нечестивый Петер Морт, разбойник, убийца, еретик (о, как!), родом немец, сорока лет от роду (с чего вдруг?), по природной злобности характера похитил невинную девицу Еву, каковую прятал в лесу, а затем надругался над ней (приводились даже некоторые подробности, у судьи была богатая фантазия), а после убил, вырезав сердце. А посему, именем короля со всем его подробным титулом, судья объявляет означенного Петера Морта виновным в убийстве и приговаривает к смертной казни через повешение. Приговор предписывалось привести в исполнение в тот же день, не откладывая.

Озвучив данный сомнительный документ, писарь уточнил, всё ли понятно подсудимому, и, дождавшись невнятного движения головы, которое можно было с натяжкой расценить, как утвердительный жест, покинул камеру.

Морт при этом не соизволил даже встать, старательно изображая полумёртвого. Как только он остался один, то сразу же вскочил на ноги и подошёл к окну, светило яркое солнце, где-то стучал молоток, видимо, виселица была ещё не готова. Звук был совсем рядом, видимо, вешать его будут сразу во дворе тюрьмы, если, конечно, это тюрьма.