Сержант побледнел и перекрестился. А Морт, который не отличался ни трусостью, ни набожностью, ни брезгливостью, подошёл поближе и стал внимательно рассматривать место преступления. Алтарь был сколочен из тёсаных брёвен, которые неизвестно, как протащили по зарослям. Над алтарём стояла деревянная же статуя, искусно сделанный идол, изображавший одного из древних языческих богов, образ которого впоследствии христиане отождествили с сатаной.
— Позовите сюда священника, — спокойно сказал он.
Глава вторая
Всё, что осталось от несчастного Хуго, сына сапожника Симона, поместилось в небольшой ящик. Кости ещё раз осмотрел Морт со специально приглашённым доктором, это был спокойный худощавый мужчина лет тридцати, который представился, как Генрих Штольц, они о чём-то посовещались вполголоса, после чего закрыли ящик и сказали безутешному отцу, что можно готовить похороны.
Старый священник, отец Иоганн, седой и сгорбленный, в помятой сутане, которая никак не хотела расправляться на его тощей фигуре, обратился одновременно к Морту, доктору, и сержанту Алоису:
— Господа, я понимаю, что я всего лишь священник, и это не моё дело, но, может быть, у вас есть какие-нибудь предположения о том, что за исчадие ада могло такое сотворить с бедным Хуго?
— Святой отец, — хмуро сказал Алоис, прикладываясь к кружке с пивом. Они сейчас сидели в приёмной постоялого двора, и пили пиво в полном молчании. — Лично я видел, как сами люди творят такое, от чего даже исчадия ада придут в ужас.
— Святой отец может быть прав, — задумчиво сказал Морт, — что-то не так в этой истории. Доктор, что вы скажете?
— Тот, кто вынимал органы и выпускал кровь, был, если и не хирургом, то, по крайней мере, хорошо знал анатомию. Что касается самого тела, то разобрать что-либо невозможно, там почти не осталось плоти.
— А сами кости что сказали?
— На них следы зубов, впрочем, зубы это не человеческие, я бы сказал, что собака. Крупная собака. Челюсть в полфута шириной. Или волк.
— Или волк, — задумчиво повторил Морт. Видно было, что мысли его были где-то далеко отсюда.
— Господа, — отец Иоганн хлопнул себя тонкой сухой ладонью по тонзуре, — простите старика, я совсем забыл. Мне пришло послание, срочное, голубиной почтой, которую используют крайне редко.
Все присутствующие синхронно подняли головы.
— Так вот, — продолжал священник, — его прислали из отделения Святой Инквизиции, — там было сказано, что скоро сюда прибудет их посланник, а до того я должен всеми силами помогать расследованию господина Морта. Не знаю только, чем я могу помочь, кроме заупокойной мессы.
— Это уже немало, святой отец, — успокоил его Морт, — занимайтесь своим делом, а я вас обязательно позову, как только нам понадобится помощь.
— Я не знал, что Святая Инквизиция ещё работает, — сообщил всем Штольц, когда священник ушёл, — неужели в современном мире ещё популярны процессы ведьм и колдунов? А последние ереси, насколько я знаю, были выведены ещё лет пятьдесят назад, кроме тех нескольких сект, с которыми проще было примириться.
— Святой Престол никак не ограничивал деятельность этого органа, — спокойно объяснил Морт, — просто они стали более разборчивыми, теперь их цель — случаи, подобные этому.
— Вы всерьёз считаете, что здесь имело место колдовство? — доктор усмехнулся, — позвольте, я считал вас образованным человеком.
— Увы. — Морт равнодушно развёл руками, — нет никакой разницы, что именно считаю я. Можно верить в существование колдовства, можно не верить. Но что следует делать с теми, кто не только верит, но и активно действует? Кто совершает сатанинские обряды, приносит жертвы и молится дьяволу? Прикажете оставить их безнаказанными?
— Это преступления, — не стал спорить Штольц, — но при чём здесь колдовство? Просто эти злодеяния, как и любые другие должны быть наказаны светским судом.
— Так и будет, но вы ведь сами видели алтарь в лесу, — напомнил Морт, — когда мы поймаем банду, а я уверен, что мы её поймаем, они будут переданы Инквизиции для допроса и следствия. Потом, когда всё будет выяснено, их передадут светскому суду для наказания. Не забывайте, что именно Святая Инквизиция за века накопила большой опыт исследования улик, сбора показаний, свидетельств, очных ставок и перекрёстных допросов, они справятся лучше других.
— Просто пытками вырвут признание в чём угодно, — фыркнул Штольц, — в чём смысл такого допроса?
— У вас странные сведения, доктор, я лично присутствовал более, чем на ста допросах. Пытки при этом применялись в семи случаях, ещё троим хватило угрозы применения пыток. Пытка — скорее исключение из правил, она нужна только для получения срочной информации, которую при этом легко проверить. Разум человеческий устроен так, что воздействовать на него можно исключительно словами. Тем более, если это разум человека неграмотного и слабохарактерного.
— Так когда прибудет посланник? — сержант Алоис решил сменить тему разговора.