Мортарион: Бледный Король (ЛП)

Однако различия между двумя мирами были велики. Галаспар смердел промышленными отходами, своим плачевным состоянием этот мир был обязан собственным обитателям. Он не входил в число миров, чья враждебность по отношению к человеческому роду была врождённой. В свою очередь, Орден являл собой человеческое зло. Могильные владыки Барбаруса играли со смертными, подобно богам. Лидеры Ордена не могли похвастать подобными вещами. В них не было ничего богоподобного, кроме высокомерия. За исключением численности, они были слабы.

«Тогда зачем же их сравнивать?»

Всё дело в тирании. Тотальном угнетении и присвоении права собственности. И Орден, и Властители одинаково относились к жителям своих планет. Угнетённые должны были использоваться во имя удовольствия господ, и в этом заключался общий смысл их существования.

Кроме того, что касается различий, то Мортарион не освободил Барбарус. Император выполнил эту работу за него.

На Галаспаре всё будет иначе. Он сам выбрал эту планету. Примарх увидел необходимость вмешаться и пришёл сюда. Он уничтожит эту тиранию, пускай и человеческую, но столь же абсолютную, как и царивший на Барбарусе ужас.

Такова была задача, которую предстояло выполнить примарху. Его собственная миссия.

В камере доступа собралась тысяча легионеров Первой великой роты, на все сборы потребовалось меньше часа. Ожидание всё ещё продолжало нервировать Барразина. Это было время, которое не использовалось для продвижения вперёд. Время, за которое Орден мог бы организовать лучшую оборону.

На двух платформах гравилифта было достаточно места для пяти сотен человек, спускающихся одновременно. Барразин ступил на северную платформу. Он отшвырнул в сторону останки мёртвых солдат и подал сигнал к началу спуска. Бойцы ощутили рывок, и гравиподъёмник ухнул в шахту. Падал он быстро. Барразин взглянул вверх и осознал, что за первые несколько секунд они уже преодолели тридцать метров.

В данном случае технологии Ордена сослужили XIV легиону добрую службу. Гвардейцы Смерти прибудут навстречу следующему бою, не теряя времени.

— Первый капитан, как думаете, им удалось перебросить вниз большое количество войск, пока мы зачищали камеру? — спросил Калас Тифон.

— Надеюсь, — отозвался Барразин. — Не хотелось бы, чтобы наши сборы прошли даром.

Скорость движения лифта увеличилась. Барразин почувствовал, что на сердце у него становится легче. Металлические стены шахты расплылись позади. Платформа несла его в глубины улья, и это казалось многообещающим.

«Но что, если там, внизу, нет ничего, что заслуживает захвата или уничтожения?»

Ну уж нет, показания авгуров слишком благоприятны.

Замедление лифта оказалось жёстким. Гравитационная система затормозила в последний момент, и Барразин почувствовал удар. Должно быть, смертным солдатам при остановке эта машина едва не ломала кости.

Орден явно верил в скорость. Солдаты, которым недоставало силы справиться со спуском, уже были неудачниками и рассматривались как бесполезные в бою. И таких всегда было больше.

Предназначенных на убой солдат было больше всегда.

Находившиеся под командованием Барразина легионеры с Барбаруса взялись за уничтожение неприятеля с куда более яростной решимостью, чем у их терранских собратьев. Они боролись с памятью о своём родном мире, о том, что преследовало их там. Они знали, что милосердие — это слабость, а смерть есть освобождение. Кампания на Галаспаре подтверждала уверенность Барразина в правильности свежих рекрутов. Ещё до Галаспара первый капитан отдавал предпочтение силовой косе как оружию и символу новой Гвардии Смерти. Ступать сквозь ряды слабаков-галаспарцев также доставляло ему удовольствие. Барразин чувствовал удовлетворение в ощущении силы, которое сопровождало их уничтожение.

Напоминающий пещеру зал оказался пустым. За исключением гравилифтов, больше там не было ничего. Подъёмники занимали львиную долю центральной части помещения, по обеим сторонам располагались широкие проспекты, предназначенные для быстрого перемещения войск. На стенах слева и справа от Барразина виднелись здоровенные ангарные двери. Как только они поднимутся, выходы окажутся достаточно широкими, чтобы через них сумела пройти шеренга из пятидесяти легионеров.

— Налево или направо? — спросил Тифон.

— Судя по диспозиции, мы приближаемся к средоточию энергетических сигнатур, — заметил Барразин, пожимая плечами. — Налево, — указал он. — Посмотрим, что за подарочек нас там ждёт.

Первый капитан подождал, пока прибудут остальные легионеры его тысячи, и как только подтянулись все отставшие, повёл марш в сторону врат. Как только наступление началось, те поднялись сами по себе. Произошло это со столь впечатляющей скоростью, что шестерни протестующе взвыли. С другой стороны дверей располагалась могучая артиллерийская батарея, ряды стволов нависали один над другим. Жерла этой стены из орудий были направлены прямо в зал.