Мосгаз и другие преступники Страны Советов

Жили Николаевы небогато, но и на нищету пожаловаться не могли. Безработных в Новочебоксарске не было. Правда, сетовать на трудное детство Володе Николаеву вряд ли приходится: родители быстро развелись, а в школе до поры до времени терпели его выходки. Но песенку «Я с детства бы испорченный ребенок», видимо, можно отнести и к нему. Парень был молчалив и драчлив. Подчас трусоват. О нем хорошо знали в детской комнате милиции. Парень еще лет в 16 твердо понял, что честный трудовой путь не для него. Денежки можно добывать куда легче и быстрее. Первый условный срок он получил за воровство. Пожива была скромная — меньше сотни рублей. Но его и это радовало. Тогда в милиции еще надеялись, что парень со временем исправится — скажем, после армии. Но он решительно избрал собственный путь — преступный. В 21 год парня посадили на приличный срок — за грабеж. Правда, убийства в тот раз не было. А выпустили Николаева досрочно — за примерное поведение. Он умел быть паинькой, когда нужно… По крайней мере, внешне напоминал обыкновенного парня тех лет — улыбчивого, шустрого, незлобивого, слегка ленивого. Старшие думали: пройдет время, возьмется за ум, все равно парню придется вкалывать… В этом они ошибались. Что-что, а вкалывать он не собирался.

Загул рецидивиста

После этого наслаждаться свободой ему приходилось недолго. 2–3 месяца — и новый грабеж. С конспирацией у парня дело было поставлено скверно, он быстро попадался. И снова — суд, срок… Почти всегда он действовал в одиночку. Если и договаривался с кем-то, то это были случайные, временные помощники. Правда, на родине он успел жениться и родить дочь. После третьей отсидки в 1996 году, Владимир Николаев вернулся в родной Новочебоксарск, в квартиру жены, которая быстро от него сбежала. Да и как не сбежать от человека, который не скрывает садистических наклонностей. Он остался один в квартире с плитой, холодильником, балконом и ванной. Пробивался случайными заработками, воровством. В его квартире собирались случайные собутыльники. Друзей у Николаева не было, но и в полном одиночестве он не жил. Пили, гуляли после удачного воровства. А большего им тогда и не требовалось. Но, как выяснилось, Николаев тосковал по чему-то иному. Страшному и манящему. О знал об этом по лагерным преданиям. Но даже боялся признаться самому себе в таких желаниях.

Первая жертва

Первой его жертвой стал случайный прохожий. Это было обыкновенное несчастное стечение обстоятельств. Возвращаясь домой, на темной улице Николаев поругался с мужчиной, который попросил у него огоньку. Был пьян, сразу полез в драку. Ловким ударом сбил с ног. Несчастный потерял сознание. Что-то мелькнуло в голове маньяка. Он сгреб прохожего в охапку и затащил его к себе домой. Он рассказывал, что сперва хотел оказать ему помощь: не хотелось влипнуть в «мокрое дело». Но очень скоро Николаев понял, что убил человека. Правда, это его версия. Не исключено и другое. Несчастный был еще жив, а дома он добил его — на всякий случай. Выглядит это более достоверно. Живым этот человек Николаеву абсолютно не требовался. Добра от него ждать не приходилось.

Но он впервые столкнулся с трупом в собственной квартире. Николаев решил расчленить в ванной его тело, чтобы вынести из дома и похоронить. Острый нож в доме имелся. Владимир принялся разделывать тело — как тушу животного. И в этот момент что-то в нем перевернулось. Николаева охватило безумное желание — попробовать вкус человечины… Вокруг — никого. Ни одного свидетеля. Правда, в любой момент могли нагрянуть собутыльники.

На зоне его не замечали в таких отклонениях. Кем-кем, но каннибалом Николаева не считали. Сначала он отварил в кастрюле часть человеческой голени. Мясо ему не понравилось. Даже под водку не пошло. Но потом Владимир нашел в холодильнике масло — и прижарил «жаркое» на сковородке. Вот этот вкус пришелся ему по душе! Он разместил мясо в холодильнике и питался им две недели. За это время, видимо, и стал настоящим маньяком-каннибалом.

Страсть к человечине

Вечером он подстерег в переулке пьяного. Для верности ударил его палкой, за несколько минут убил. Несчастный даже не кричал, не звал на помощь. Дома Николаев снова разделал его как тушу. Питался этим мясом еще почти месяц. Вошел во вкус! И удивлялся, что в городе никто не говорит о пропаже людей…

Ходили слухи, что Иванов разделался и с одним из своих собутыльников, прямо во время пьянки. Зарезал и съел — чуть ли не на глазах приятелей. Но слухи и есть слухи — они не подтверждаются показаниями. Николаев, несмотря на очевидные психические отклонения, вел себя достаточно осторожно. Он никому не рассказывал о своем новом увлечении. Понимал, что о таких вещах следует помалкивать. И, когда речь шла о каннибализме, действовал исключительно в одиночку. Тем более, что, как и многие люди с искореженной психикой, к людям он относился презрительно. Зачем ему помощники, когда он сам — почти супермен?

Последняя охота