Мощь земли

– Твоя мать происходит из одной из самых богатых семей Пиро. Данны известны на весь Тессарект своим ювелирным делом, а Агния, будучи единственной дочерью двух бывших пиро, выросла в довольно уединенной обстановке. Она никогда не любила говорить об этом, но в детстве ей давали все, что только можно пожелать, – от дизайнерской одежды до дорогостоящих хобби и постоянно меняющейся прислуги. Но счастье нельзя купить, и даже золотая клетка – не более чем клетка. Позже она рассказала мне, что в восемнадцать лет ей казалось, что ее жизнь уже закончилась. Она не могла общаться с другими пиро. По ее мнению, они были слишком одержимы своим даром и не замечали того, что было по-настоящему важно: искусства, литературы, культуры и настоящих отношений вместо навязанных сообществ. Более того, ей наскучила рутина. Ей, конечно, не разрешали покидать южный район, а поскольку ее родители так беспокоились о своем единственном ребенке, ей также не разрешали выезжать куда-либо. У них самих не оставалось времени на дочь из-за дел, и с каждым годом она все больше терялась в бессмысленности своей предсказуемой жизни. Инвенты всегда следили за тем, чтобы Агния оставалась в безопасности. Когда после нескольких недель планирования ей удалось сбежать от инвентов, она отправилась на запад, потому что всегда хотела вырваться из вечной жары и ощутить на своей коже капли дождя. Наконец-то хоть что-то, кроме того, чтобы изо дня в день видеть одни и те же дома песочного цвета. Достигнув берега в районе Идор, она поняла, что, возможно, ей удалось вырваться из-под контроля родителей и инвентов на одну ночь, но этому никогда не будет конца, пока у нее есть дар. Она сказала мне, что это было не очень продуманное решение. Красота темных фасадов зданий, свежий ветер – это было слишком, она не видела другого выхода. Тогда она набралась храбрости и прыгнула в воду. Следующее, что она смогла вспомнить, было лицо светловолосого, довольно сердитого молодого человека, который пытался привести ее в чувство на берегу реки.

Я резко выдохнула. Карла посмотрела на меня с сочувствием.

– Она хотела лишить себя жизни? – прошептала я, вновь обретя голос.

– Она не знала, что делает, – пыталась успокоить меня Карла. – Как только пришла в себя, то была ошеломлена тем, какую глупость чуть не совершила, и не чувствовала ничего, кроме благодарности к своему спасителю. Последний, однако, оказался довольно недружелюбным. – Теперь Карла улыбнулась и немного тоскливо посмотрела в окно позади меня. – Кай Либерт был чрезмерно предусмотрительным, совершенным идором, который больше всего на свете ненавидел нарушителей правил. И он не делал исключений для симпатичных самоубийц, которых выловил из реки. Когда он узнал, кем является твоя мать, то разозлился еще больше. Ему совсем не нравилось, что она своим безрассудством практически вынудила его ослушаться высшего закона Омилии. Он предпочел бы сразу забыть об этой встрече и вернуться к своей обычной жизни. Однако он не знал о том, насколько Агния упряма. И вопреки ее вновь обретенной воле к жизни, за которую в ответе был этот угрюмый идор, не желавший иметь с ней ничего общего, а может быть, именно благодаря ей, он явно испытывал к ней влечение. Следующие несколько недель она провела, выясняя все, что могла, о районе Идор и о своем спасителе. После ночной прогулки она была наказана, но ей все равно нужно было ходить в Омилию на тренировки и уроки. И когда ей удалось на мгновение сбежать от своих инвентов, она не столкнулась с Каем в коридоре, как надеялась, а столкнулась с плачущей девочкой, которая в очередной раз попала в неприятности из-за того, что не очень хорошо справлялась со своей работой.

Карла глубоко вздохнула, и я снова увидела слезы в ее светло-зеленых глазах.

– Твоя мать соответствовала своей стихии. Она была подобна гигантскому лесному пожару: ничто и никто не мог остановить ее, когда она что-то задумала. В течение пяти минут она заставила меня рассказать ей обо всех моих проблемах. Ее совершенно не волновало, что я инвент – она относилась ко мне, как к полноценному человеку.

– Почему она не должна была относиться к тебе, как к полноценному человеку? – прервала я ее.

Улыбка Карлы стала снисходительной.

– В то время инвентов уважали даже меньше, чем сейчас. Для одаренных мы были просто раздражающим придатком, для старейшин мы были необходимым средством достижения цели, чтобы контролировать и сохранять чужие дары.

Мои мысли вернулись к деревьям одего.

«Как ты могла это принять? Как ты могла принять эту испорченную систему?» – хотела спросить я Карлу. Я проглотила свое возмущение. Кто знает, каким человеком была бы я, если бы родилась в этом городе?