Мошенник

Браун же умудрился кроме того провести и свою собственную перекличку в дежурной комнате 87-го участка, куда он вызвал маленькую негритяночку по имени Бетти Прескотт и довольно громоздкого бизнесмена по имени Эллиот Джемисон. Он поочередно предъявлял им для обозрения Фредерика (“Фритци”) Дойча. Обе жертвы мошенничества с ходу сняли с Дойча все подозрения. Он не был тем человеком (а в случае с Джемисоном не был одним из тех людей), который жульническим путем выманил у них деньги. В глубине души Браун только порадовался этому. Он вежливо поблагодарил мисс Прескотт и мистера Джемисона, а потом дружески похлопал Дойча по спине и ворчливо сказал:

– Держись и дальше того же курса.

И после этого он вдруг предложил Карелле подменить его на перекличке, куда Карелла должен был ехать на следующий день.

Карелла, который относился к перекличкам как к неизбежному злу, примерно, как к той многим знакомой ситуации, когда теща вдруг объявляет, что намерена проживать вместе с вами, с превеликим удовольствием уступил ему эту честь. Так вот, если бы Карелла оказался полицейским, который любит ездить на переклички, если бы Карелла проявил большую сознательность и старание или дотошность, если бы Карелла хоть капельку верил в то, что его появление в Главном управлении полиции в эту среду может помочь делу у возможно, всё сложилось бы совсем по-иному.

Собственно говоря, Карелла на самом-то деле был вполне сознательным и весьма дотошным полицейским, но он к этому времени по уши увяз в материалах об этих всплывших трупах, а на перекличках очень редко представляют людей, разыскиваемых по обвинению в убийстве. Поэтому-то он и решил, что время его будет потрачено куда с большей пользой, если он в среду объедет побольше ателье, где делают татуировки, и поищет там человека, который поможет ему выйти на след того или тех, кто причастен к появлению этой злосчастной татуировки “НИК” на руке второго выловленного в реке трупа.

Исходя именно из этих причин, он и позволил Брау занять свое место, и это было достойно сожаления.

Это было достойно сожаления уже потому, что в среду на перекличке полицейским были представлены два высоких и очень красивых блондина.

И один из этих блондинов был как раз убийцей Мэри-Луизы Прошек и второй, пока ещё не опознанной девушки.

Однако Брауна в тот момент интересовали мошенники, а никак не убийцы.

Кареллу же привлекали ателье, где делают татуировки. Что касается Клинга, то он считался новичком среди детективов. Поэтому-то он и поехал в управление в среду вместе с Брауном.

Город снова был затянут мелким моросящим дождем и это не располагало к разговорам. Поэтому полицейские почти всю дорогу промолчали. Клинг, в основном, раздумывал о том, как бы половчее поставить в известность Клер о времени своего отпуска, а также о том, как Клер воспримет это известие. Браун же размышлял о своем мошеннике, который в одном случае работал в одиночестве, а во втором прибегнул к помощи соообщника. При этом Браун пытался предугадать, не удастся ли что-нибудь выяснить на предстоящей перекличке. Браун не гнал машину из-за мокрого скользкого асфальта и к Главному управлению они добрались только к пяти минутам десятого, поэтому к тому времени, когда лифт доставил их на девятый этаж, перекличка шла уже минут десять. Они пришпилили свои жетоны к пиджакам и беспрепятственно прошли мимо дежурного, сидевшего за маленьким столиком у входа. Дежурный ничего им не сказал. Он просто с осуждающим видом глянул на свои часы.

Когда они вошли в огромный, похожий на гимнастический, зал, где проводилась перекличка он был весь погружен в темноту. Единственным освещенным местом была возвышающаяся у дальнего конца зала эстрада.

– ...третье ограбление было совершено в 1949 году, – говорил с эстрады начальник детективной службы города, поворачиваясь к теряющимся в темноте рядам стульев, на которых сидели детективы из всех участков города. – А я уж думал, что на этот раз нам удалось вылечить тебя. Альфонс, но, видимо, ты не воспринимаешь уроков жизни, – продолжал он, обращаясь на этот раз к стоявшему рядом с ним. – Так что же все-таки произошло там, на бензозаправочной станции прошлой ночью?

Мужчина, стоявший на подиуме перед микрофоном, хранил молчание. Микрофон этот был подвешен прямо перед его лицом на толстом металлическом шнуре, а полоски с отметками роста в футах и дюймах были нанесены на белой стене за его спиной. И они свидетельствовали о том, что ростом он был пяти футов и восьми дюймов.

Клинг и Браун попытались незаметно пробраться на свои места мимо возвышение с микрофоном, стараясь сделать это как можно быстрее и тише.

– Я обращаюсь к тебе. Альфонс, – сказал начальник службы. – И не обращай, пожалуйста, внимания на этих опоздавших, – добавил он саркастическим тоном, от которого Клинг занялся румянцем стыда.

– Я прекрасно слышу, – сказал Альфонс.

– Ну, так в чем же дело?

– Я не обязан отвечать вам на этих перекличках и вы прекрасно это знаете.

– Ты побывал уже на многих таких перекличках, да?

– Пару раз бывал.

– По поводу других своих ограблений?

– Ага.