Мошенники 2

- Не думал, что ты захочешь меня когда-нибудь видеть.

- А я и не хочу, – Демид передёрнул плечами, потянулся к протянутому официантом подносу и взял бокал. – Меня от тебя тошнит, но может, это от похмелья. Я точно не знаю.

- До меня доходили слухи, что ты… что у тебя возникли некоторые трудности.

- Будто тебе не всё равно на меня и на мои проблемы! – криво оскалился Белов.

- Не будем ссориться! Хоть ты и ушёл из компании, мы вполне могли бы общаться. Я всегда тебя уважал, – ответил Гейхман и тут же стал расхваливать своё детище: – Скоро моя мечта сбудется. Уже через два месяца мой музей откроется полностью. А сегодня я устраиваю небольшой банкет для спонсоров.

- Да, самые дорогие картины мира покупаются на грязные деньги нечистоплотных богатеев, – хмыкнул Белов и осушил бокал с янтарной жидкостью.

- Демид, мне жаль, что ты уволился, – неожиданно сказал Гейхман. – Я не хочу, чтобы между нами осталось недопонимание. Я тебе не враг, – он миролюбиво улыбнулся и сам предложил: – Пойдём, я покажу тебе новую систему, которую мы установили! Тебе понравится!

Он провёл его в реставрационное хранилище. Шли они через какие-то коридоры, затем спустились в подвальное помещение. Тяжёлые металлические двери открывались с помощью отпечатка пальца самого Гейхмана.

- Лазерные решетки меняются через каждые пять минут, – стал нахваливать он свою систему. – Стены из стали толщиной десять сантиметров. Инфракрасные датчики, реагируют на человеческое тепло и, если кто-то войдёт сюда, не имея доступа, тут же включится сигнализация. Так же датчики вибрации и давления. А вот и моя гордость – Мондриан!

Камера в виде пуговицы, установленная на пиджаке Белова, идеально транслировала изображение на компьютер Гудинова.

- Слава Богу, не я туда полезу! – воскликнул впечатлённый Гарик. – Там серьёзная охранная система.

- Пф! – фыркнула сидящая рядом Лада. – С моими инструментами? Я тебя умоляю! Максимум три дня на подготовку и это будет, как стянуть бриллианты из французского банка.

- Лада, так это всё же ты их украла? Три года назад? Вора так и не нашли! – тихо шепнул Белов в наушник, пока Гейман продолжал восхвалять себя и свою систему безопасности.

- Оставайся в образе, Демид! – хохотнул Гудинов. – Не отвлекайся!

Белов пробыл ещё некоторое время в хранилище с Гейхманом, затем они поднялись наверх и вернулись на банкет. Выбрав удачный момент, Демид стал подсаживать его на крючок.

- Я хочу тебе кое-что продать, Лев Николавич.

- Ты мне? – удивился Гейхман. – Мне особо ничего не нужно.

- Даже картина Мондриана, датированная тысяча девятьсот вторым годом?

Лицо богатого ублюдка мгновенно перекосилось. Даже его челюсть поползла вниз, а глаза жадно засверкали. Молодец, Гудини! На протяжении двух месяцев Гарик настойчиво работал над тем, чтобы запустить волну слухов в интернете о найденной картине Мондриана, которая являлась прямым доказательством, что Пикассо всего лишь номер два по значимости в живописи. Судя по реакции, Лев Николаевич был в курсе этих разговоров, так как постоянно мониторил новости мира искусства.

- Ты врёшь! – выдохнул Гейхман.

- А зачем мне тебе врать? – беспечно пожал плечами Демид.

- Маддалена? – позвал он женщину, стоящую неподалёку. – Знакомься, это Демид Белов. Он раньше работал на меня. А это, – представил он их. – Сеньора Пуччини из Ватикана. Она ведёт переговоры и хочет перенести часть ватиканской коллекции в мой музей. Маддалена, этот человек утверждает, что нашёл раннюю работу Мондриана!

- Неплохо, – ответила с явным итальянским акцентом сеньора Пуччини. – Но ранние работы художника не представляют большой ценности для широкой публики.

- Датированную тысяча девятьсот вторым годом! – уточнил Гейхман.

- Эту картину нашли в Амерсфоорте? – божественно отыгрывала свою роль Ирэн, изображая недоверие.

- Было бы чудесно, если бы её обнаружили в родном городе художника, – ответил Белов. – Увы, это не так.

- У вас есть фотография?

- С собой нет. Но поверьте, значение этой находки трудно переоценить.

- Может, это работа испанской экспедиции? – предположил Гейхман.

- Думаете, она была написана во время поездки в Испанию с его лучшим другом Симоном Марисом в тысяча девятьсот первом? – поддержала идею сеньора Пуччини. – Как известно после этой поездки не осталось ни записей, ни картин. Но, возможно, там он познакомился с Пикассо. Dio mio! (пер. с итальянского «Боже мой»), – воскликнула она. – Вы нашли абстракцию Мондриана, созданную до кубизма? Если это подлинник, он стоит миллионы!

- Вот подтверждение, что эта картина уже прошла инспекцию в Лондоне. Неделю назад, – Белов вытащил из внутреннего кармана документы и протянул им.

- За сколько вы её продаёте?! – тут же спросила сеньора. – Я уверена, что Ватиканский музей не откажется прибрести такой шедевр. Я проведу переговоры и…

- Нет, нет, нет! – запротестовал Гейхман. – Маддалена, позволь МНЕ её купить, а позже я подарю картину вашему музею, – он обернулся к Белову и в его глазах появился хищнический блеск. – Сколько?

- Четыре миллиона долларов. Наличными, конечно.