Мошенники

— И уж наверняка надеялся, что не попадешь сюда снова из-за ограбления, так ведь?

— Мне нечего вам сказать, — сказал Альфонс. — И вам ещё предстоит доказать, что имело место ограбление и то, что совершено оно было именно мной.

— Ну, у нас с этим особых трудностей не предвидится, — сказал начальник службы. — А вот ты мог бы несколько облегчить свою участь, если бы ответил на интересующие нас вопросы.

— Без чего я всегда легко обхожусь по утрам, так это без бессмысленной болтовни, — сказал Альфонс. — Я отлично знаю свои права, так что можете воздержаться от своих вопросов, потому что я на них отвечать не собираюсь.

— Ну что ж, ладно, — уступил, наконец, шеф детективов. — Следующее дело.

Альфонс неторопливо сошел с возвышения под пристальным взглядом всех присутствующих.

Дело в том, что главная цель, которую преследовали переклички, устраиваемые в Главном управлении ежедневно с понедельника по четверг, состояла в том, чтобы дать возможность каждому детективу города хотя бы внешне ознакомиться с теми, кто совершает преступления в этом городе. Иногда на такие переклички приглашались и потерпевшие в надежде, что им удастся опознать среди задержанных того, от кого они пострадали. Однако такие удачи случались редко и чаще всего приглашения не давали никаких результатов. Бывали они редкими прежде всего потому, что пострадавший находил обычно тысячи причин, чтобы отказаться от участия в перекличке, а также и потому, что у пострадавшего находились тысячи причин не желать опознавать подозреваемого. Наименее уважаемой из этих причин, но буквально всеми признанной достаточно основательной, был страх перед местью. В общем, как бы там ни было, не очень то многие из подозреваемых оказывались здесь опознанными. Но если бы переклички проводились единственно с этой целью, то вся эта затея уже давно выдохлась бы сама собой. Но, с другой стороны, сюда собирались детективы из всех полицейских участков города, а делалось это каждое утро с понедельника по четверг включительно, следовательно, они, несмотря на крайне отрицательное отношение к этому мероприятию, получали возможность лично ознакомиться со всеми теми, кто совершил преступление всего лишь накануне. И очень многие из собравшихся внимательно приглядывались к ним. Во-первых, никогда нельзя с полной определенностью сказать, когда тебе удастся выйти на ниточку, способную привести к распутыванию дела, которым ты в настоящий момент занят. А, во-вторых, трудно заранее сказать, когда тебе может понадобиться с ходу распознать на улице преступника. А ведь такое узнавание в известных случаях может спасти тебе жизнь.

И поэтому шеф детективной службы невозмутимо продолжал свое дело, а собранные в зале детективы внимательно вслушивались в показания и ещё более внимательно приглядывались к задержанным.

— Риверхед, первое, — сказал шеф детективов, называя район города, в котором был произведен арест задержанного, и номер дела по этому району. — Риверхед, первое. Хантер Карл, тридцати пяти лет. В состоянии сильного опьянения находился в баре на Шелтер-Плейс. Вступил в ссору с барменом и швырнул стулом в зеркало. Никаких заявлений в оправдание своего поступка при задержании не сделал. Так что же там произошло. Карл?

Хантера ввели по боковым ступенькам сцены в сопровождении офицера, производившего задержание, довольно плотного и мрачного полицейского. Собственно, для того, чтобы задержать Хантера, и требовалось быть достаточно плотным, поскольку Хантер ростом превышал шесть футов и весил наверняка никак не меньше двухсот фунтов. У него были могучие широкие плечи и узкая талия. Он решительным шагом подошел к тому месту, где болтался на проводе микрофон. У него были белокурые волосы, небрежно отброшенные назад с высокого лба, резко очерченный прямой нос и глаза серо-стального цвета. Казалось, что он вышел на сцену с тем, чтобы выслушать замечания режиссера, а не каверзные вопросы офицера полиции.

— А что такого могло произойти? — ответил он вопросом на вопрос.

— Из-за чего вы поссорились? — спросил шеф.

Хантер примерился к микрофону.

— Эта тюрьма, куда мы меня прошлой ночью посадили, самый настоящий свинарник, — заявил он. — Там кто-то весь пол заблевал.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать…

— А я, черт побери, вам не какой-нибудь преступник, — выкрикнул Хантер. — Ну, поддал немного и погорячился, все верно. Но это ещё не дает вам права заталкивать меня в камеру, которая воняет чьей-то блевотиной!

— Об этом тебе следовало бы подумать до того, как совершить правонарушение, — заметил шеф детективов.

— Правонарушение? — выкрикнул Хантер. — С каких это пор выпивка считается правонарушением?

— Выпивка не считается, а вот нападение на гражданина считается таковым. Ты же ведь нанес удар бармену, так ведь?

— Ну, ладно, я и в самом деле врезал ему, — сказал Хантер.

— Это уже и есть правонарушение.

— Так я же ударил его просто кулаком, голой рукой!

— Это и есть нанесение побоев.