Мошенники

— С моей бывшей тещей, миссис Травайл.

— Да, я её видел.

— Стерва! — выругался Бун. — Я подаю на неё в суд, вы об этом слышали?

— Нет.

— Потому что она не отдает мне дочь.

— У меня создалось впечатление, что она к вам хорошо относится, — сказал Клинг.

— Серьезно? Она великая актриса. Боюсь, что из-за нее-то и развалился наш брак.

— Почему вы так думаете?

— Она ненавидела Анни. Карга потеряла всех своих мужиков. И ей не нравилось, что у её дочери есть муж. И ещё карга потеряла свою красоту, а Анни была красавицей. Карга — дура, Анни — умница.

— Вы сказали — умница?

— Да, очень сообразительная. И что бы она ни делала, все у неё получалось. Схватывала все на лету, мистер Клинг. Моментально. Мне с ней было нелегко тягаться.

— Она… Значит, она не из тех, кого считают тупицами?

— Анни — тупица? Что вы! Напротив, в ней было редкое сочетание быстрого ума и красоты. И она не любила этим бравировать. Не старалась показать тебе, какой ты олух. О Господи, мистер Клинг, как бы мне вам объяснить, что такое Анни! Встреча с ней — лучшее, что было в моей жизни. Если бы не она, я не стал бы тем, кто есть. Когда мы познакомились, я был туповатым малым с фотоаппаратом в руках. Теперь я понимаю, чего хочу от жизни, соображаю, что в жизни важно, а что нет. И все благодаря ей. День, когда мы расстались, — самый черный в моей жизни!

— Вы пытались объяснить, почему вы все-таки развелись…

— Ах да. Так вот, у нас родилась Моника. Разумеется, когда у вас ребенок, приходится многим поступаться. Жизнь перестает быть сплошным праздником. Как бы вы ни любили ребенка, он вас связывает. Но Анни и слышать не хотела, чтобы с Моникой сидел кто-то, кроме неё и карги. Она вообще хотела, чтобы карга переехала к нам, а я был решительно против. Я не мог взять в толк, почему бы нам не пригласить няню. Так делают многие молодые пары, но Анни этого не хотела. Ни за что! Она любила Монику, как… В общем, очень любила и в то же время в глубине души ненавидела — за то, что она нам мешала. В выходные дни, например, мы уже не могли отправиться в поход. Не могли взять и поехать на недельку к морю…

— Что еще? — спросил Клинг.

— Мне не хотелось бы говорить об этом…

— И все же?

— Она, что называется, начала меня перерастать, — объяснил Бун.

— В каком смысле?

— В интеллектуальном. Я ведь кто? Человек-фотоаппарат! Фотография — моя профессия. Я смотрю на мир, словно в видоискатель. Так я воспринимаю окружающую жизнь. Я умею чувствовать, мистер Клинг, но я не из интеллектуалов, что правда, то правда.

— Понимаю, — сказал Клинг.

— Анни развивалась интеллектуально — в отличие от меня. А фотоаппараты не развиваются, мистер Клинг, они только фиксируют жизнь.

— Значит, Анни стала вас перерастать?

— Именно.

— Не наоборот?

— Не смешите меня! У неё мозг как машина! Щелк! Щелк! Мозг-хищник. Ему только подавай пищу! Он пожирал мир! Удивительная девушка!

— Почему после развода она пошла работать в винный магазин?

— Не знаю. Такой девушке, как Анни, насколько я понимаю, в жизни иногда бывает нужна крутая перемена. Реклама, радио, телевидение — что-то такое, где надо работать головой. Но она почему-то пошла сначала в мебельный салон, потом в винный магазин. Мне это было непонятно. Как-то раз я спросил её об этом, когда пришел к Монике.

— Что же она сказала?

— Она сказала, что ей хочется передохнуть. «Время от времени каждому из нас нужно передохнуть, Тед». Теперь-то она будет отдыхать долго…

— Но, судя по вашему рассказу, у неё и без того была возможность передохнуть — когда сидела с ребенком.

— Пожалуй, — сказал Бун. — Мне, собственно, тоже так казалось.

Он бросил сигарету на пол и затоптал каблуком.

— Зачем же ей понадобилось идти работать продавщицей?

— Понятия не имею.

— Вы часто ссорились, мистер Бун? Когда были женаты.

— Не чаще, чем другие.

— Раз в неделю? Два раза?

— Не могу сказать, не подсчитывал. Знаете, как бывает у супругов? Время от времени кто-то кому-то начинает действовать на нервы. Я не вел статистики…

— Вы могли бы назвать ваш брак счастливым?

Бун задумался и наконец выдавил из себя:

— Нет.

— Почему?

— Дело в том, что я… я был Анни не пара.

— У неё были другие мужчины?

— Нет. Иначе бы ей не отдали ребенка.

— А у вас были другие женщины?

— Нет. Мне вполне хватало Анни.

— Но не наоборот?

— Пожалуй.

— И тем не менее других мужчин у неё не было?

— Нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно…

В этом штате мы не смогли бы развестись, даже если бы очень захотели.

— Вы намеревались взять дочь к себе?

— Нет. Во всяком случае, когда мы разводились. Мне не хотелось, чтобы что-то напоминало мне об Анни.

— Это потому, что вы так сильно её любили?

— Да. Потом, через некоторое время, я понял, что все это ерунда. Мне стало их не хватать, её и Моники. Я их навещал. Дочь меня любит, мистер Клинг, у меня с ней хорошие отношения. Теперь я хочу, чтобы она жила со мной. Я смогу дать ей то, чего не может карга. Она не имеет права держать у себя девочку, ведь суд отдал её Анни, а не теще. Карга нарушает закон, и, если бы в суде не тянули волынку, Моника давно жила бы со мной.

— Но вы сказали, что сначала не хотели брать Монику.