Мошенники

Рейф поправил на носу очки в золотой оправе, вздохнул и провел рукой по своим желто-соломенным волосам. Он не очень-то любил трепать языком. Можно было подумать, что сам процесс разговора вызывает у него болезненные ощущения.

— Ворота заперты здесь на висячий замок предельно простой конструкции, — сказал он очень тихим голосом. По-видимому, еще в юные годы он обнаружил, что к людям, которые говорят тихо, обычно прислушиваются более внимательно. — Я могу открыть его булавкой от галстука.

— Это он фигурально так выражается, — сказал глухой и улыбнулся. — Правильно я говорю, Рейф?

— Само собой, булавкой я действовать не стану, но открыть его проще простого, уж в этом вы можете на меня положиться. А кроме того, тут вообще нет наружного сторожа. Так что, как только ты проходишь ворота — путь открыт.

— А может, они и ключи зажигания оставляют в машине? — спросил Чак.

— Нет. Тут придется соединить провода.

— А никак нельзя сделать заранее дубликаты ключей?

— Как можно сделать дубликаты, не имея образца?

— Об этом стоит хорошенько подумать, — сказал Чак, обращаясь к глухому. — Мы ведь не можем все время стоять там с ревущим мотором, правда? А если окажется, что рядом будет торчать полицейский, то как тут лезть под капот и возиться с проводами?

— Как только мы угоним машину отсюда, я смогу установить выключатель, который будет работать без всякого ключа зажигания, — сказал Рейф. — Об этом ты можешь не беспокоиться.

— А я и не беспокоюсь, я только хочу обо всем позаботиться заранее. Разговор-то ведь у нас идет не о копеечном деле, Рейф.

— А никто и не говорит, что дело копеечное.

— Ну ладно. А забор тут под напряжением?

— Нет.

— Ты уверен?

— Вполне. Да они, видимо, не очень-то беспокоятся насчет своих машин. На фабрике есть сигнал тревоги, а кроме того, у них есть еще и сторож, который…

— Ого! — сказал Чак.

— Нет, нет, беспокоиться тут не о чем, — поспешил заверить его глухой. — Сторож этот никогда не выходит из помещения, да мы и не приступим к делу, пока он не окажется на самом верхнем этаже здания.

— А как мы будем знать, что он там оказался? — спросил Чак.

— Ровно в одиннадцать вечера он приступает к обходу, — сказал Рейф. — На лифте он подымается на шестой этаж, а потом начинает спускаться вниз и по пути проверяет все двери. К ограде мы подойдем тоже ровно в одиннадцать. Грузовик мы успеем взять, когда он будет на шестом этаже.

— А почем мы все-таки будем знать, что он на шестом?

— Он делает обход, подсвечивая себе электрическим фонариком. Фонарь у него такой, что сразу освещает весь этот черный этаж. Понятно?

— Ну, пока все выглядит неплохо. Значит, мы угоняем грузовик и выбираемся за ограду до того, как он успевает спуститься вниз, так?

— Совершенно верно.

— Ну а потом что? — спросил Чак.

— А потом мы просто на грузовике едем на наш склад.

— И ты считаешь, что это разумно?

— А в чем дело? У нас же там на стекле вывеска: “Мороженое с орехами Челси”.

— Правильно. Но на грузовике-то написано “Мороженое Пик-Пак”.

— Так ведь он будет стоять у нас на заднем дворе.

Туда никто и не подумает заглядывать. А кроме того, Папаша не допустит никого из любопытных, пока мы будем заниматься им.

Папаша, который до этого момента не издал ни звука, решил вдруг внести и свою лепту в разговор.

— Конечно, с этим я справлюсь, — проговорил он, откашливаясь. — А машину, значит, будут брать Рейф с Чаком.

— Так, Папаша, так.

— А я буду одет в форму или как?

— Да, разумеется, — сказал глухой. — Вашей задачей будет не допускать к нам нежелательных визитеров.

— Это заметано. — Старик принялся вглядываться в ряды белых грузовиков, прикрываясь рукой от слепящего солнца. — А кузова у них из листового железа? — спросил он.

— Да, кузова металлические и покрыты сверху какой-то эмалью, — сказал Рейф. — А в чем дело?

— А не будет у нас мороки с установкой новых рекламных щитов?

— Нет, не думаю. У нас есть дрель с карборундовой насадкой. Ею можно сверлить самую твердую сталь.

— Да? Это очень хорошо, — сказал старик, одобрительно кивая.

— А что мы будем делать с номерами? — спросил Чак, делая очередную глубокую затяжку.

— А что нужно делать с номерами? — спросил глухой.

— Мы угоняем грузовик за ночь до того, как приступаем к делу, правильно? — проговорил он.

Это был не слишком приятный человек с тяжеловесной фигурой гориллы: могучие плечи, длинные свисающие руки и массивная круглая голова. Однако голос у него был очень тихий и даже мягкий.

— Совершенно верно, мы добываем машину за ночь до предстоящей работы, — согласился глухой.

— Значит, ее уже будут разыскивать, так ведь? Я хочу сказать, что сторож позвонит в полицию либо сразу, как услышит, что машина выезжает за ворота, либо как только заметит, что она угнана, — тут уж все зависит от его расторопности. И описание этой машины немедленно будет разослано повсюду — вы же знаете, как обычно работает полиция, так ведь? А это будет означать, что номер ее будет сообщен каждой полицейской патрульной машине по всему городу. Ну, и к чему это приведет? Вот обо всем этом я и думал, когда задавал свой вопрос.

— Но номер мы, естественно, заменим.