Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

— Благодарю вас. Мне действительно не хватает его, Кевин. Разумеется, не так, как вам. Как-никак, вы провели с ним почти тридцать лет.

— Да. Но что бы там ни было, он вышел победителем, и… мне кажется, теперь я не знаю, как мне жить дальше без этих игр за власть, которые постоянно вел старик. Когда его не стало, я даже не знаю, что будет со мной. Наверное, моя жизнь станет намного проще.

— Простите, конечно, может быть, она станет самодовольной?

— Самодовольной? — переспросил он и, заметив, как Джойс сдвинула брови, сказал: — Это секрет. Да, да, опять секреты и тайны. Черт подери, Джойс, неужели каждая женщина будет стараться читать мои мысли о том, как я собираюсь провести остаток жизни?

— А вот это как раз не дипломатический секрет, Кевин. И даже не скандал, поскольку вы не настолько глупы… точнее, не поступите настолько глупо…

— Джойс, существует секрет, который вам не следовало бы знать. Как в тот раз, когда Евдокс читала ваши мысли по мышцам ног.

Джойс с трудом удалось сдержать ответ. Только спустя несколько секунд она проговорила:

— Возможно, но я должна узнать его.

— Хорошо, — и Кевин Реннер заговорил.

* * *

Внутренняя База Шесть следовала за имперскими кораблями. Теперь Реннер приятно проводил время, отпустив корабли Блокадного Флота вперед и ведя свой корабль на ускорении в половину g, пока он и его люди приходили в себя. На обратный путь ему понадобилось всего восемь дней.

На шестой день пополудни он увидел Гленду Руфь, которая уселась на подлокотник его кресла с подносом в руке. Покончив с ланчем, он улыбнулся и сказал:

— Ну что ж, рассказывайте.

Похоже, девушка никак не решалась начать. Тогда заговорил Реннер.

— Фредди, — сказал он. — Он аристократ. Разумеется, по моим суровым стандартам, он несколько ленив. И не хотел вступать в ИВКФ. Теперь у него есть великолепный шанс. Они представят его к высоким наградам и назначат в Резервную комиссию.

— Прекрасная мотивировка, — заметила Гленда Руфь. — Назначить его на должность, где он может избежать войны, и так, что ему не придется работать.

— Когда вы поблизости, он весь напряжен. Чего он так боится? Неужели вы настолько восприимчивы? Или обидчивы?

— Я очень легко ранимая, — ответила она. — Кто бы ни причинил мне боль, ребенок или взрослый, кошка или мошкит, я очень сильно переживаю. Тем не менее, я делала все, чтобы уберечь нас. Как и вы. — Она замолчала и прибавила. — Даже больше. Кевин…

— Гленда Руфь…

— О, простите! — Она пересела в свободное кресло штурмана и почти свернулась в нем. Потом улыбнулась Реннеру.

— Я собирался вам сказать… о… — Он запнулся, увидев ее улыбку, широкую, немного рассеянную… — Вы поняли, ведь так?

Она прошептала:

— Прошу вас, перестаньте говорить столь сексуальным тоном. Я чувствую себя весьма неловко.

— Да, да, конечно… Но почему-то мне кажется, что вы не скажете мне этого опять, если мне понадобится вспомнить, к какому полу я принадлежу.

— А может быть, и нет. Кевин, прошу вас, перестаньте думать обо мне, как не совсем о человеке.

— Мы же не станем это проверять, верно? — Черт возьми, о чем я говорю?! Соблазнить дочь лорда Блейна — это лишь малая доля того, чего следует избегать в этой жизни. — Конечно же, вы человек. Может быть, вы великий человек! Каждый ребенок разыгрывает множество ролей. И у вас с Хрисом получилось бы это много лучше, чем у большинства. Какую роль вы играли с Фредди?

— Я не играла никакой роли! Дядя Кевин, я играла роль лишь перед Татарами, но от этого зависели наши жизни. И жизнь Империи тоже! А Фредди понимает, какая я. Я привередливая, легко ранимая. И когда все это слишком сильно проявляется во мне, я прячусь.

— Вы могли бы вернуть его обратно. Он же не бросал вас, он принял на себя обязательства, и если вы уделите ему хотя бы час, то он простит все и навсегда. Именно это и беспокоит вас, Гленда Руфь? Так избавьтесь же от этого!

Она беспокойно заерзала в кресле. Кровь прилила к голове Реннера. В его искаженном восприятии девушка металась из стороны в сторону, как воздушный шар.

— А что, если я отношусь ко всему слишком серьезно? — спросила она.

— Так станьте легкомысленной!

— Вы так осторожны, потому что разговариваете с дочерью лорда. Запомните, Кевин, я могу разговаривать с кем угодно и о чем угодно. Я могу совершать ошибки и приносить вред людям, и я это делала. Как и Хрис. Неужели вы считаете меня совершенной дурой? Неужели вы думаете, что я не знаю границ ни в чем? Ответьте, Кевин!

Реннер решил ретироваться к себе в каюту и запереться на замок. Но сперва он проговорил:

— Я не просто выбранный вами наугад грязный старикашка. Я тот самый младший офицер, который послал леди Салли Фаулер в каюту к капитану Родерику Блейну, когда счел это необходимым для их выживания. Поэтому я в ответе и за вас.

Она пристально посмотрела на него, затем разразилась звонким смехом. Вот так-то лучше. И он спросил:

— Что мне надо сделать, чтобы заставить вас передумать?