Мосин – создатель русской винтовки

Чебышев отдал должное таланту и труду Мосина, который сумел при явно неблагоприятных условиях создать надёжную винтовку столь оригинальной и совершенной системы. Чебышев смело заявил о превосходстве работы русского конструктора над его иностранным конкурентом.

Вместе с особым мнением Чебышева журнал оружейного отдела поступил на «благоусмотрение» военного министра. Надо сказать, что оружейный отдел сделал всё, чтобы его мнение не слишком стесняло начальственный выбор. Однако достоинства мосинской винтовки не мог отрицать даже Ванновский.

30 марта 1891 года, учитывая мнения комиссии и оружейного отдела о большей простоте и экономичности мосинской винтовки, Ванновский писал: «Согласен и я, но решение сего важного вопроса зависит от благоусмотрения государя императора». Далее министр особо отметил: «В изготовляемом новом образце имеются части, предложенные полковником Роговцевым, комиссией, генерал-лейтенантом Чагиным, капитаном Мосиным и оружейником Наганом, так что целесообразнее дать вырабатываемому образцу наименование: русская трехлинейная винтовка образца 1891 года».

Так Ванновский сделал всё, чтобы умалить авторство Мосина. Имя создателя винтовки, судьба которой решалась в ходе испытаний, оказалось на третьем месте.

Министру было необходимо в угоду Нагану во что бы то ни стало обезличить изобретение Мосина для того, чтобы получить законные основания для выплаты Нагану 200 тысяч рублей, на которые последний не имел права претендовать. Эта сумма подлежала выдаче Нагану лишь при условии принятия его системы, чего в действительности не было.

Конечно, Ванновский не мог не понимать, что такая награда даст возможность Нагану прямо утверждать, что его винтовка якобы принята русским правительством на вооружение армии, таким образом, явно принижалась роль русского изобретателя, русской технической мысли. Но это не беспокоило царского министра. Господствующая правящая клика, низкопоклонствуя перед заграницей, ставила личные интересы и собственное обогащение выше любви к родине и к своему народу, в закабалении и эксплуатации которого она услужливо помогала иностранным капиталистам.

До этого дня никто, даже те, кого Ванновский росчерком пера возвёл в соавторы Мосина, не помышляли о таком решении вопроса. Винтовка в течение почти двух лет во всей официальной переписке именовалась «винтовкой системы капитана Мосина» и только Ванновский, следуя подсказке Нагана, отнял у неё это наименование, заменив его обезличенным обозначением «русская трёхлинейная винтовка образца 1891 года».

По мнению специалистов, при сравнении конструкции магазинных винтовок Мосина и Нагана было очевидно, что винтовка Нагана имела неудачную конструкцию затвора с двумя винтами. Разборка его была невозможна без отвёртки. Как общая компоновка затвора, так и отдельные его детали (соединительная планка, предохранительный взвод, боевая личинка и т. д.) выгодно отличали затвор Мосина от затвора Нагана. Следует также отметить, что спусковой механизм и флажковый предохранитель винтовки Нагана были сложны по конструкции. Неудачно была расположена в винтовке Нагана защёлка крышки магазинной коробки, а патроноподающий механизм состоял из отдельных легко теряемых деталей. В технологическом отношении винтовка Нагана также была сложнее, чем винтовка Мосина, так как её основные детали были весьма трудоёмки в производстве.

В то время когда в России царские сановники всячески старались принизить изобретение Мосина, иностранцы оказались гораздо дальновиднее царского правительства. Они сразу поняли огромное значение изобретения русского конструктора, сведения о котором уже проникли в военные круги.

Разведчики иностранных держав усиленно охотились за русской винтовкой. Английским агентам даже удалось «достать», т. е. украсть, один ее экземпляр. Пытались не отстать от англичан дипломатические и военные представители других капиталистических стран.

Американский империализм, готовясь вступить в борьбу за новый передел мира и захват колоний, в интересах финансовых воротил Уолл-стрита усиленно вооружался. Пронырливые американские дельцы настойчиво изыскивали все возможности для усиления мощи своей армии, стараясь приобрести в России и других странах наиболее совершенные образцы военной техники.

5 апреля 1891 года капитан Мосин неожиданно получил письмо от военного атташе Соединённых Штатов Америки лейтенанта кавалерии Генри Аллена. Он писал: «Милостивый государь! Вам, без сомнения, известно, что наше правительство занято в настоящее время выбором оружия. Если бы вы могли,…послать в Америку образец вашего ружья, то это могло бы оказаться очень выгодным обоим: вам и нашему правительству.

Если на ваше ружье не взято еще привилегии в Соединённых Штатах, то, естественно, прежде всего это нужно сделать, чтобы оградить ваши интересы.

Я, конечно, делаю вышеупомянутое предложение, не зная, насколько вы свободны, чтобы предоставить ваше изобретение дружественному государству.

Я беру на себя всю ответственность за все могущие быть расходы.