«Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

– Я, что ли! Танков много развелось, надо бы проредить.

– Эт правильно…

Десять минут спустя послышался голос Голубенкова:

– «Дядя Миша»! Вижу цель! Танки на опушке леса!

– На боевом курсе! Приготовиться к атаке! «Маленькие», прикройте.

– Работай, Миша, прикроем…

– Я – «Десна-2»! – прорезался голос авианаводчика. – В воздухе спокойно. Курс сто двадцать!

– Принято.

Ерохин облегчил винт, дал полные обороты.

– Махарадзе и Панаргин! Подавить зенитки!

– Есть!

Штурмовики входили в круг, запуская над немецкими позициями зловещую карусель.

«МиГи» завели кружение выше, только вращались в другую сторону.

«Дядя Миша» бросил машину в пике – вот они, серые коробочки танков, жмутся к лесу на пригорке. Высота? Порядок…

Ерохин нажал кнопку бомбосбрасывателя – и самолет «вспух».

Полегчало «Ильюшину».

На приборной доске загорелась зеленая лампочка – ушли бомбы.

Рвануло знатно.

– Делаем второй заход!

Штурмовик Ерохина, описав круг, заскользил, снижаясь.

Несколько танков горело, хорошо горело – чадно, над развороченной автоцистерной набухал, заворачивался огненный «гриб», а мы еще добавим…

«Сотки» взрывались знатно, подсвечивая огненными вспышками клубы поднятой, взвихрившейся земли, толкая самолеты, ломая деревья.

«Ил» вздрогнул, освобождаясь от «эрэсов» – те огненными кометами порскнули по целям, видимым размыто сквозь неосевшую пыль.

С десяток танков они точно «почикали», как Рычагов изъясняется. А теперь пушечками отшлифовать…

Длинные очереди из пулеметов и пушек сделали хорошие прокосы в метавшейся немчуре.

Чьи-то РС пробили по складу боеприпасов – ахнуло так, что штурмовик шарахнулся в сторону.

– Выходим.

Резко развернувшись в сторону «Ила», летевшего впереди, Ерохин накренил машину, просматривая нижнюю полусферу – чисто, – и довернул.

– Сема?

– Чисто, командир!

– Сократить дистанцию. Стрелкам – усилить наблюдение!

– Голубенков отстает вроде, – доложил Желудев.

– Вроде или точно?

– Вроде точно…

– Голубенков! Я – «Дядя Миша»! Что у тебя?

– Товарищ командир! – отозвался Гурген. – Ему шасси выбило! Болтается под фюзеляжем, как…

– Понял.

– «Дядя Миша», – сказал Голубенков напряженным голосом. – Мотор тянет, но садиться на аэродром не могу: машина развалится. Да и полосу загорожу, сорву вылеты… Сажусь на шоссе.

– Садись, – отозвался Рычагов, – мы присмотрим.

– Внимание! – проснулся авианаводчик. – «Мессеры» от солнца!

– Понял. Я – «Москаль». «Горбатые», шуруйте домой.

Восемь штурмовиков потянули на восток, один плавно снижался, понемногу отставая.

Ерохину было неспокойно, но рассудок успокаивал нервы: шоссе в тылу у 19-й армии, там свои, помогут Голубенкову. Может, и машину удастся спасти.

– Сема, как там «маленькие»?

– Дерутся…

Глава 18 Точка поворота [38]

К сентябрю обстановка вокруг Ленинграда становилась все напряженнее. Наступление группы армий «Север» остановить или задержать не удавалось.

Когда немцы заняли Мгу, это означало блокаду Ленинграда – была перерезана единственная железная дорога, связывающая город на Неве с «Большой землей».

С моря «колыбель революции» тоже загородили – поперек всего Финского залива немцы с шестерками из Суоми протянули многие ряды донных и якорных мин, металлических сетей. Они тянулись от северных финских шхер до острова Гогланд на юге и поворачивали на восток к Кургальскому рифу в Лужской губе.

А мощные морские артиллерийские батареи на острове Большой Тютерс и в Курголово прикрывали минный рубеж, призванный запереть Балтийский флот.

Финны и сами по себе пакостили изрядно – перейдя границу СССР, они перерезали Беломоро-Балтийский канал в районе Онежского озера и Волго-Балтийский путь на реке Свирь, перекрыв все дороги в город Ленина.

На море тоже пиратствовали одни лишь финские торпедные катера. Корабли Кригсмарине не показывались.

«Горячие финские парни» добивались всего лишь расширения границ – им нужны были Советская Карелия и Кольский полуостров, плюс то, что останется от Ленинграда. Всего-то.

Немцы с подельниками из Франции, Финляндии и даже Испании все туже сжимали тиски блокады. Им противостояли Красная Армия и Балтийский флот.

Утром 21 июня из Таллина и Кронштадта вышла эскадра в составе линкора «Марат», крейсера «Киров», лидера эсминцев «Ленинград», эсминца «Калинин» и транспорта-турбоэлектрохода «Иосиф Сталин».

22-го кораблям удалось прошмыгнуть через датские проливы, лишь на выходе в Скагеррак затеяв перестрелку с немецким миноносцем. Миноноску главный калибр «Марата» потопил, а спасительный туман скрыл эскадру от «Хейнкелей».

Ночью советские корабли затерялись в Атлантике, обнаружившись лишь по приходу в Мурманск, о чем тотчас же донесли агенты Абвера, но было уже поздно – Северный флот резко усилился за один день.

Но не одними лишь кораблями был силен Балтфлот, авиации своей у него тоже хватало – разведчиков, истребителей, бомбовозов всех мастей. Осенью 1941-го именно самолеты флотских ВВС заменили крейсера с эсминцами на Балтике.