«Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

Для них Жилин сделал надпись на внутреннем конверте: «Товарищи из НКВД! Здесь находятся материалы особой государственной важности, они содержат совсекретные сведения, предназначенные для товарища Сталина. Иным способом передать их не могу, просьба оказать содействие в скорейшей доставке получателю».

Уложив пакет в портфель, полковник со вздохом отвалился на стенку, стал бездумно смотреть за окно. Завтра они доберутся до Липецка…

Поднимет ли «Платон» шум, неизвестно, да и не важно. Если их с Машей и будут искать, то на улицах Сочи, у моря, в Адлере, и лишь потом расширят круг поисков.

Вполне возможно, что он преувеличивает опасность, однако куда лучше перебдеть, чем недобдеть. Если они попадутся, то второго шанса уже не будет. Не дадут.

Иван вздохнул.

Вся надежда была на полковника Вершинина. Костю. Тот был честным человеком, не способным на подлость, за что и пострадал.

С 20-х годов в Липецке действовала Высшая школа красных военных летчиков. Больше года она называется еще длинней – Липецкие высшие авиационные курсы усовершенствования командиров эскадрилий ВВС РККА.

Там имелось несколько аэродромов – Липецк (Венера),[5] Усмань, Лебедянь и Грязи, наличествовало под две сотни самолетов «И-16», «И-153», СБ и прочих. Добротная такая авиабаза.

В прошлом году курсами командовал генерал-майор Васильев, а Вершинин был при нем заместителем по летной подготовке.

Но недаром говорят, что друг познается в беде. По ходу летно-тактических учений надо было отправлять в ночной полет эскадрилью СБ – скоростных бомбардировщиков.

Приближалась гроза, и Вершинин не давал «добро» на вылет, однако Васильев настоял.

В итоге непогода разметала самолеты в небе над Тамбовом, а три бомбардировщика разбились при вынужденной посадке.

Васильев, как водится, струсил и все свалил на своего зама.

По приговору трибунала Константина Андреевича понизили в звании и должности, заслав в строевую дивизию. Однако справедливость восторжествовала – приказом наркома обороны Васильев был разжалован в полковники, а Вершинина назначили на его место, начальником курсов.

Иван вздохнул. Вся надежда на полковника Вершинина…

Беда в том, что его помнит Рычагов, а вот он не знает никакого Костю. Ничего, узнает.

Придется разыграть сценку «Встреча друзей»…

– Давай спать… – зевнул Жилин.

– Я есть хочу, – жалобно сказала Мария.

– Правильно хочешь! Поедим – и баиньки.

Молодая семья живо смела свои припасы и выдула по стакану чая с печеньем.

– Теперь можно и с голодными воевать, – сказал Иван, отдуваясь, и поморщился досадливо. Сам того не желая, он напомнил о беде, что близится. О войне.

Судя по тому, как у женщины между бровей пролегла складка, мысли их были схожими.

– Все будет хорошо, Котя, – негромко сказал Жилин. – Спокойной ночи.

Иван Федорович зря напрягался – на вокзале в Липецке их с Марией никто не ждал. Никого в гражданской одежде, с «корочками» красного цвета.

В реале, которым Жилин продолжал считать прожитую жизнь, Рычагова арестовали в Москве, прямо на перроне. Или это было еще в Туле? В общем, не важно.

Главное, что в Липецке никто на них даже внимания не обратил.

Забежав на Главпочтамт, Иван сбросил пакет в ящик и, более нигде не задерживаясь, отправился «в гости» к Косте Вершинину – за город, куда, по счастью, следовала полуторка.

Водитель, молодой и лопоухий, с радостью взял попутчиков, тем более что Маша ехала с ним в кабине, а Жилину оставалось наслаждаться свежим ветром в кузове.

Подъезжая, Иван увидал гладкое травяное поле аэродрома, знакомые силуэты «чаек» да «ишачков», и сердце забилось чаще.

В этот момент он вдруг поверил, что все ему удастся, что он не обманывал Марию вчера, утешая – все будет хорошо!

Отряхнувшись, оба пассажира помахали развеселому шоферюге и направились к зданию авиашколы, выстроенному еще в 1920-х немцами, первыми слушателями теперешних курсов.

Словно подслушав мысли Жилина, Нестеренко сказала негромко:

– Что же это получается? Мы их научили пилотировать на свою голову?

– Похоже! – хмыкнул Иван.

Разумеется, дежурные не захотели пропустить «гражданских».

С насмешкой глядя на бдительного Цербера в новенькой форме, Жилин сказал:

– Передайте товарищу Вершинину, что к нему пришли.

Курсант, продолжая подозрительно смотреть на Ивана, сказал, вырабатывая командный голос:

– Назовитесь!

– Пабло Планкар.

Дежурный кивнул и послал скучавшего сержантика к начальству.

Вершинин объявился мигом – громкоголосого Костю было слышно еще с лестницы.

– Пропустить! – раздался приказ, и дежурный поспешно освободил вход.

– Пашка! – осклабился Вершинин. – Пардон, Павел Васильевич! Я вас приветствую!

– Да иди ты… Чинопочитатель нашелся. Здорово!

Обменявшись с Жилиным крепким рукопожатием, начальник курсов замешкался, глядя на Марию.

– Не узнали, товарищ полковник? – лукаво улыбнулась женщина.

– Кого я вижу! Мария Батьковна! Проходите, проходите!

Заведя обоих в кабинет, Вершинин осведомился:

– Чаю, может?

– Не откажусь. Да, Маша?

– Да. Можно с печеньем.

– А еще лучше – с бутербродами!

– Сделаем!