Москалёв. Новобранец космической пехоты

Вспомни чёрта, он к тебе и явится. Дядя Саша в парадной полковничьей форме сидел на диване, а его толстое брюхо свисало между колен. Никак прибыл уговаривать меня не ходить в армию. Для него это характерно. Он уже пытался несколько раз уговорить меня пойти работать в местный колхоз, уверяя, что производить продукты питания для сограждан – дело почётное и по всем статьям мне подходящее. Делал он это, разумеется, по наущению бабушки, боявшейся, что в армии с её ненаглядным внучком случится какое-нибудь горе.

Я молча сел за стол и начал завтракать.

– Слышал, ты сегодня на вербовочный пункт собираешься? – прогудел дядька. – Твёрдо решил?

– Да, – коротко ответил я. Не хватало ещё тратить время на бесполезные разговоры с этой пародией на военного.

– Ну, что ж, – в этот раз дядька не стал спорить, – решил, так решил. И куда собрался? – имелось в виду, в какой род войск я хотел бы попасть.

– Какая разница, – неопределённо ответил я.

– Ну, так если разницы нет, то давай я тебе помогу в стройбат попасть.

Я чуть не подавился сэндвичем с сыром.

– А что? Отличная перспектива. Мирные войска, никаких боевых действий, гражданскую профессию освоишь, после службы сможешь строителем работать.

Ага. Значит, бабка сменила тактику. Поняв, что отговорить от поступления на службу меня не удастся, она решила «помочь» мне сделать «правильный выбор» рода войск. И служить, по её задумке, я должен буду в полку своего дядьки. Под присмотром, так сказать. Мило. И, что важно, нет смысла спорить. У дядьки наверняка есть знакомые на вербовочном пункте, они меня засунут туда, куда он попросит.

– Я подумаю, – подумать, действительно стоило. Как быть?

– Ну, вот и договорились, – обрадовался дядька. – А то бабушка переволновалась уже.

– Угу, – промычал я, отодвигая тарелку. Пора было шевелиться. Если дядька ещё не говорил с вербовщиками, то не всё потеряно.

Увидев, что я встаю из-за стола, дядька тоже поднялся с дивана.

– Погоди, я с тобой пойду. Мало ли что.

Блин. Вот конвоя только мне не хватало. Бабка не давала шага ступить без её контроля.

– Куда это? – засуетилась бабуля. – Уже что ли? Ну-ка погоди!

Бабушка метнулась на кухню, повозилась с полминуты и выбежала с узелком в руках.

– Вот, – она сунула узелок мне. – На дорожку.

От узелка пахло свежеиспечёнными пирожками с вареньем. Проклятье! Мало того, что дядьку на прицепе с собой тащить, так ещё и узел этот. Я представил, как вхожу на вербовочный пункт в сопровождении своего дядьки и с узелком бабкиных пирожков в руках. Там же все со смеху помрут. Надо избавиться от этой ноши. Я сунул узелок дядьке. Тот машинально взял его, вопросительно взглянув на меня.

– Ну, что, дядь Саш. Пошли, – и не дожидаясь его ответа, я вышел из дома.

Путь до транспортной площадки пришлось проделать вместе с дядькой. Пока мы шли, он не уставал расписывать мне прелести службы в стройбате. Прохожие заглядывались на него, причём смотрели не столько на галуны, аксельбанты, медали и прочую блестящую мишуру на его парадной форме, сколько на его огромное пузо, на самой середине которого между пуговицами кителя образовались щели, открывавшие взору посторонних засаленную форменную рубашку.

На подходе к посадочной площадке я стал высматривать аэробус, летящий до вербовочного пункта. Удача! Нужный мне транспорт как раз готовился к взлёту. Я со всех ног припустил к нему. Запрыгнув в закрывающуюся дверь аэробуса, я обернулся и увидел семенящего к посадочной площадке дядьку с узелком пирожков в руке. Пузо его смешно тряслось, а медальки на кителе болтались из стороны в сторону. Аэробус начал взлетать и я с улыбкой помахал рукой пузатому полковнику. Тот остановился на площадке и погрозил мне кулаком. Что ж, на какое-то время я от него избавился. Он, конечно, прилетит на вербовочный пункт на следующем аэробусе, поэтому, пока его не будет, надо успеть сделать как можно больше.

На входе в вербовочный пункт за столом сидела немолодая женщина, на груди которой висел значок с надписью «дежурный». Я поздоровался, намереваясь спросить, как завербоваться в армию, но она только махнула рукой вдоль коридора, в конце которого находился кабинет. Подойдя к двери, я прочитал: «Офицер-вербовщик». Для приличия постучав, я вошёл.

За столом, заваленным пачками каких-то бумаг сидел офицер и что-то писал в раскрытой папке. Оторвавшись от своей писанины, он окинул меня взглядом и спросил:

– Куда?

– В армию, – незамысловато ответил я.

– Ясно, что не в детский сад, – ухмыльнулся офицер. – Какой род войск?

– А. Пехота.

– Пехота, – пробубнил себе под нос офицер, беря одну из пустых папок, лежащих стопкой на краю стола.

Написав на ней авторучкой мою фамилию и карандашом «пехота», он вложил в неё насколько пустых бланков и протянул её мне. Я взял, вопросительно глядя на него. Он пояснил:

– Пойдёшь по коридору налево. Там находится медицинская комиссия. Пройдёшь всех врачей и если годен, то пойдёшь служить в пехоту.

Я коротко кивнул и вышел из кабинета. Надо было спешить, пока дядька не заявился.