Москау

— Э-э-э… не совсем так. Первоочередная задача «Лебенсборна» — создание инкубатора идеальной арийской расы. С тысяча девятьсот тридцать пятого года они выпустили сотни тысяч детей. Родители воспитанника обязаны быть нордического типа, здоровыми и не иметь судимости. Изначально в их приюты обращались норвежки, нагулявшие «левых» киндеров от солдат вермахта. Но этого было маловато, слабый размах… Начальнику «Лебенсборна», штандартенфюреру Максу Золльману, показался интересным опыт корпуса янычар. В Средние века турки формировали отряды головорезов в Сербии и Болгарии так: младенцев силой отнимали у родителей-христиан и воспитывали кровожадными исламскими фанатиками. Золльман восхитился и решил — отличная идея. Сотрудники «Лебенсборна» отслеживали детей эталонной арийской внешности в Руссланде, на Украине, в Польше, возрастом от года до двух лет, затем похищали и везли в приют.[35] Там младенцам чаще всего давали новое имя, учили немецкому языку, а впоследствии без обиняков объясняли — они попали в рай. «Лебенсборн» конструировал человека новой эпохи. Арийца, преданного идеям фюрера, обученного ведущим наукам, мастера боевых искусств. Интеллектуально-боевую бомбу. Многие обитатели «рая» потом сделали отличную карьеру, их для этого и готовили. Я совершенно не удивлён, что нашими поисками руководит выпускник «Лебенсборна».

Она молчит. Я ощущаю её дыхание. Шварцкопфы уверены, будто им известно ВСЁ про закулисную жизнь рейхскомиссариата… Но им неведома и капля того, что знаю я.

— Откуда вам это знакомо? — Это даже не вопрос, а стон из глубины души.

— Всё очень просто, — усмехаюсь я. — Я тоже воспитывался в «Лебенсборне»…

…На улице окончательно потемнело, в комнате риокана воцарился мрак. Я слышу, как у крыльца трещат сверчки — специально привезённые с острова Окинава. Вдалеке воет сирена «скорой помощи»: кто-то опять съел не ту часть рыбы фугу, и к нему едет машина с изображением солнца на борту. Девушка поражена. Она ещё не слышала всей правды… Да и не нужно. Я откроюсь ей лишь в тот день, когда она сама откроется мне. Я этого жду.