Москит. Крах и пепел

Народу в заведении было полно, свободный столик нашелся под здоровенной плазмой. На экране кривлялись полуголые девицы, в зале плавали клубы табачного дыма, с кухни несло гарью и чем-то сладким. Зато было тепло и как-то свободно, Илье нравились такие места – вроде в толпе, а вроде и один. Поэтому на сконфуженное Санино бормотание «как все изменилось» он внимания не обратил, уселся на мягкий диван и притянул к себе поданное вертлявой официанткой меню. Заказали еще по сто грамм, дождались, выпили, посидели, прикончив закуску, и решили, что можно еще по одной – и уж после сразу двигать по домам. Но перед этим хорошенько поесть.

      Официантка приняла заказ и умчалась, Саня внимательно посмотрел ей вслед и развалился на диване. Под влиянием алкоголя жизнь понемногу налаживалась, в заведении было тепло и весело, вкусно пахло, а пережитый час назад страх отступал под воздействием новых раздражителей. Которые так и грозили остаться раздражителями, ибо у каждой особы женского пола, попавшей в сектор обзора хирурга, имелся спутник. Одиночек не было вообще, Саня загрустил, без энтузиазма встретил поданное официанткой горячее. Илья напротив – сразу ухватил свою тарелку, поставил перед собой, занес над мясом нож и вилку. Поесть сегодня толком ему не удалось, в холодильнике не то, что пусто, а как-то сиротливо: ни одной кастрюли, одни свертки. Пришлось целый день бутербродами перебиваться, а это, граждане, никуда не годится. Общепит тоже не бог весть что, но все лучше хлеба с колбасой и сыром. А все, что лежит в тарелке и пахнет приятно и выглядит неплохо…

От мощного толчка между лопаток Илья едва не влетел носом в аппетитный гарнир, завис в миллиметре над ломтиками обильно политой подливой картошки. Вилка вылетела из руки, зазвенела по полу, нож чудом остался на месте. Саня успел подхватить обе доверху наполненные рюмки и убраться вместе с ними на безопасное расстояние. Позади и справа раздался короткий смешок, кто-то бросил ехидную реплику, впрочем, почти сразу об инциденте забыли. Рев музыки из плазмы над головой слился с общим гулом и звоном посуды, Илья положил нож на салфетку и обернулся.

И встретился взглядом с перекормленным пучеглазым юношей. Тот весело смотрел на Илью, одновременно втискивая свое обтянутое клетчатой рубашкой брюхо между столом и бюстом крашеной спутницы. Видимо, в процессе продвижения к недоеденной пицце юноша не рассчитал и локтем врезал Илье по спине. И, видя, что пострадавший претензий не предъявляет, счел инцидент исчерпанным.

– Вы бы поосторожнее, молодой человек, – произнес Илья, рассматривая курчавую поросль над взмокшими от пивного передоза залысинами жирдяя.

– Рот закрой, – бросил тот, сделал последний рывок и рухнул на не успевшее остыть место напротив недопитой литровой кружки темного пива. – Или я …

Деловито выдал короткий перечень направлений и вариантов извращений, помянул живых и умерших близких родственников Ильи, высказал свое мнение о них и отвернулся. Илья спорить не стал, глянул мельком на оторопевшего Саню. Снова мерзкий смешок, пара хлестких комментариев, хихиканье крашеной блондинки за спиной. Хирург отхлебнул из своей рюмки и осторожно поставил ее на скатерть. Послышался негромкий стук каблучков по плитам пола, официантка пробиралась боком между столами и тащила тяжеленный поднос. Хотела проскочить мимо них, но не успела, Илья преградил ей путь, взял с подноса литровую кружку с «портером», и, пока девчонка хлопала ресницами, вылил пойло на голову клетчатому юнцу. Вернул пустую кружку на поднос и потянулся за деньгами.

– Сколько с меня? – вопрос остался без ответа. Вообще в зале стало очень тихо, примолкла даже плазма, не говоря уж о соседке клетчатого. Ей явно очень хотелось орать, визжать, истерить, но приключившийся паралич речевых центров позволял выдать только еле различимый, похожий на мышиный, писк. Ее кавалер тоже молча обтекал с набитым ртом, соседи через проход и напротив таращились на принявшего пивную ванну юношу, посуда на подносе в руках официантки дрожала и неприятно позвякивала.

– Сколько? – повторил Илья, и махнул потянувшемуся к карману на рубашке Сане – сиди, без тебя разберусь.

– Сто пятьдесят, – официантка вытаращила глаза и дернулась назад, Илья мгновенно переместился на край лавки и перехватил просвистевшую у правого виска руку, чуть вывернул запястье и рванул клетчатого кабана на себя. Звук получился такой, словно через спинку дивана перебросили мешок с гнилой картошкой, юноша омерзительно хрюкнул и уперся лбом (или носом, черт его знает) в покрытую пятнами обивку. Илья завернул жирную короткопалую лапу юнца в область лопаток, еще немного дожал, но этого хватило. Хрюканье усилилось, туша дрожала, как качественный, сдобренный отменной порцией желатина холодец. Вокруг по-прежнему было тихо, Илья наклонился к мокрой от пива башке юноши, локтем надавил на область невидимого под жиром кабаньего хребта, подмигнул протрезвевшему Сане и заговорил вполголоса: