Москит. Том II

Проснулся на рассвете, когда со скрипом распахнулись ворота, и два военнопленных занесли внутрь бочонок с колодезной водой и холщовый мешок. Обитателям коровника позволили напиться и вручили по сухарю, этим завтрак и ограничился. Особого аппетита я не испытывал, но сгрыз кусок засушенного хлеба до последней крошки.

Караульные со взятыми наизготовку винтовками остались стоять на входе — оттуда веяло свежим воздухом, стало самую малость легче дышать. У меня в ушах звенело, а голова кружилась, но с утра так уж откровенно не мотало, да и шишка слегка уменьшилась в размерах, а вот моему товарищу определённо стало хуже. Его рана никак не закрывалась, наспех сделанная повязка промокла насквозь и пятнала свежей кровью гимнастёрку на боку.

— Юрий, — представился он, когда мы напились и вернулись обратно на своё место.

Выглядел Юра на пару лет старше меня, а сложением особо и не отличался. Был он высоким и жилистым, русоволосым.

— Пётр, — сказал я и уточнил: — Сильно зацепило?

— Осколком по касательной. Кровит сильно, но это не беда, только бы заражение не началось.

— А меня контузило.

— Да уж понял. Техник?

Собеседника ввёл в заблуждение синий рабочий комбинезон, и я пояснил:

— Шофёр.

— А я из кавалерии. Нас бросили коридор экипажу бронепоезда пробить, да сами в переплёт угодили.

— А с бронепоездом что?

— Нихонцы артиллерию подтянули, прямой наводкой расстреляли. Вчера ближе к вечеру уже.

Я чертыхнулся, устроился поудобней и огляделся. Пленные сбились в кучки и переговаривались, кто-то переходил от одной компании к другой, кто-то лежал на соломе и безучастно пялился в потолок. Настроение у всех было подавленное, не унывал только усатый мужичок средних лет и среднего же роста.

— Да бросьте, братцы! — увещевал он остальных. — Плен — не смерть. У меня старшой брательник в мировую два года у оксонцев в плену просидел. И что? И ничего. Все условия у них там были. Как сыр в масле не катались, врать не стану, но и не голодали.

Кто-то зло сплюнул, кто-то молча отошёл, а кто-то и покивал, соглашаясь.

Юра задремал, и я воспользовался моментом и попытался погрузиться в транс, дабы оценить состояние энергетических каналов, но вот так сразу выполнить это элементарное действо не сумел. Крохотные окошки были под самым потолком, а крыша как раскалилась вчера на солнце, так за ночь особо и не остыла, внутри было душно и жарко, невыносимо смердело, всюду роились мухи, приходилось то и дело отмахиваться, сгоняя их с себя. Кожа от пота стала липкой, комбинезон влажным. Ну и как тут отвлечься?

Но справился, отрешился от угнетающей действительности. На сей раз попытки сосредоточиться уже не приводили к острым приступам дурноты и головной боли, вот только и никаких результатов медитация не дала. Впрочем, было б странно, если б дала. Если уж надорвался, то по щелчку пальцев ситуацию не выправить.

Перво-наперво я выполнял стандартный набор упражнений, затем попытался оценить состояние внутренней энергетики, но поскольку прежде ставить диагнозы ни себе, ни кому-либо другому ещё не доводилось, словно нить в спутанном клубке наощупь отследить пытался. Так и провозился до полудня, не добившись примерно ничего. Впустую время потратил, в общем. Разве что головная боль чуток унялась.

По центру помещения тянулась сточная канава, в неё и справляли нужду, наружу никого не выводили. Раз только к нам зашёл невзрачный седоусый мужичок — судя по гимнастёрке без погон и ремня, тоже из военнопленных, — пересчитал всех по головам и принялся выбирать людей, просто тыкая то в одного, то в другого пальцем.

— Ты. Ты. Ты.

Отобрал он ровно десять человек, и после их ухода смолкли всякие разговоры, неопределённость ситуации повисла в воздухе явственно-различимым напряжением.

Вот куда их повели, а? Куда?

Не на расстрел ведь, так?

Пусть даже кого-то и не заботила участь товарищей по несчастью, о собственной судьбе задумались решительно все. Я тоже исключением не был. Даже из транса вывалился, до того взбудоражен оказался произошедшим. Ещё долго сидел, прислушиваясь, не донесутся ли выстрелы.

Юра так и дремал, занять себя было нечем, вот я и стал наблюдать за остальными и очень скоро приметил, что из общей картины определённым образом выламываются передвижения нескольких человек. Ну да — это молекулы перемещаются хаотически, люди существа социальные и стайные, они определённым законам общежития подчиняются: например, разбиваются на компании по интересам или в соответствии с социальным статусом и между собой потом уже почти не перемешиваются. А тут — ходят. И не один рубаха-парень и душа компании или болтун, которому только дай языком почесать, а сразу несколько человек. Слушают, присматриваются, о чём-то попутно переговариваются промеж собой, иногда с другими беседы затевают, кого-то даже в сторонку отзывают.

И кто такие? Подпольщики-заговорщики или провокаторы?

Это я условно, но всё же, всё же…

К нам с Юрой, к слову, не подошли ни разу. Тоже странно.