Москит. Том II

«Кратчайшее расстояние между двумя точками — это прямая», — посетило меня воспоминание из гимназической программы и посетило отнюдь неспроста. Именно по прямой к источнику вагонетка сейчас и неслась. И скорость у неё была не пятьдесят километров в час и даже не семьдесят, а много-много больше. Меня аж могильным холодком пробрало.

На бешеной скорости отправили в энергетическую аномалию случайных людей и не по спирали, а напрямик! Что за бред?! Тут интенсивность излучения на несколько порядков быстрее подниматься станет, нежели при инициации в Эпицентре! А там ведь специально людей отбирают, не кого попало хватают!

Какой в этом смысл? Вот какой, а?

Но поразмыслить над увиденным не вышло, вагонетка умчалась прочь, а следом пришёл и наш черёд. Короткая передышка подошла к концу, конвоиры заорали и принялись щедро раздавать тумаки дубинками и прикладами винтовок, заставляя подняться на ноги пленных. Тех, кто излишне замешкался, поторапливали тычками штыков. Одного одутловатого дядьку, который так и не смог встать с земли, попросту закололи.

Я настолько вымотался, что захлестнувшая душу ярость была какой-то тусклой и невыразительной, будто прогоревшие угли пеплом подёрнуло. Загадал поквитаться, но так — между делом, голова была занята другим.

До источника сверхсилы я добегу и границу его пересеку без особых для себя последствий, но дальше-то что?

Вскроюсь же! И как тогда быть?

Зарычали движки мотоциклов, нихонский унтер указал мечом в сторону источника, после с жутким акцентом проорал:

— Бегом!

Караульные выставили перед собой винтовки, слаженно шагнули вперёд, и кто-то побежал, за ним потрусили остальные, бросаться на штыки безумцев не нашлось. Впереди-то ждёт неизвестность, а тут верная и не самая лёгкая смерть.

И потом — вдруг ещё улыбнётся удача?

Я-то наперёд знал, что не улыбнётся, но побежал вместе с товарищами по несчастью, стараясь не вырываться вперёд, но и не отставать. Следом неспешно покатили вездеход и грузовик, а парочка мотоциклистов принялась с рёвом закладывать резкие зигзаги в самом конце нашего растянувшегося отряда, пугая отстающих и едва не сбивая их с ног.

При иных обстоятельствах этот забег никаких неприятных ощущений не доставил бы мне вовсе, сейчас же близость чужого источника сверхсилы едва не сводила с ума. Энергетический узел, такое впечатление, обрёл материальность, на каждом шаге он дёргался и сокращался, пульсировал комком воспалённой плоти. Из-за боли и жжения в районе солнечного сплетения я никак не мог наполнить воздухом лёгкие, боль стреляла вверх и вниз, тело словно разрезали надвое невидимой алмазной струной. Неправильность бившегося в голове ритма доводила до безумия, энергия пыталась проникнуть в меня и рвала сведённый спазмом входящий канал, судорожные попытки сосредоточится на управлении ею ничего не давали. Не тот такт, не те частоты.

Беда…

С каждым шагом я словно насаживал себя на медленно вращающееся сверло, энергетический узел бился всё болезненней и резче, его едва не вырывало из меня, я попытался закрыться заземлением и не смог, поэтому и воспользовался техникой маскировки. В краткий миг между шагами переборол назойливую пульсацию в голове, повлиял на внутреннюю энергетику по давным-давно отработанному шаблону, и — сработало! Спазм никуда не делся, но на несколько секунд энергетический узел словно бы начал существовать в едином ритме с излучением здешнего источника сверхсилы, что полностью избавило от рези и жжения в груди.

Избавило полностью, но лишь секунд на десять или пятнадцать — на всё то время, пока я был способен удерживать технику активной. В общем — ненадолго. А дальше случился откат. Меня скрутила судорога, на ногах устоял едва ли не чудом. Я попытался хватануть разинутым ртом воздух и резко сбавил темп — ускориться не заставил даже рёв мотоциклетного движка за спиной. Меч плашмя ударил меж лопаток и повалил на землю. При падении я в кровь ободрал выставленные перед собой предплечья, зато резкая боль помогла очнуться и вновь начать дышать.

Поднялся, покачнулся, оглянулся. Приподнявшийся над сиденьем вездехода нихонский офицер следил за нами в бинокль, всё это было точно неспроста. Во всём этом был скрыт некий смысл. Не разгадаю его — сдохну.

Мотоциклист заложил крутой вираж и вновь покатил ко мне; я не стал дожидаться нового удара и припустил вдогонку за остальными, вернулся на своё место в середине растянувшейся вереницы военнопленных. А в голове в такт чуждому ритму местного источника билась одна-единственная мысль:

«Зачем это всё? Зачем это всё? Зачем?..»

Первого из нас зарубили минут через пять. Едва переставлявший ноги паренёк в конце колонны согнулся в три погибели и остановился. Я оглянулся на крик, когда его сбил мотоциклист, но, увы, шлепок мечом не заставил бедолагу двинуться дальше, и следующий удар начисто снёс ему голову. До нас долетели восторженные крики нихонцев.

Твари!