Москит

Джерард приступил к расспросам, не дожидаясь, когда остынет прах миссис Мендис. Город привычно погрузился в сонную, душную апатию. Дом, где когда-то жила семья Мендисов, играли дети, звучали их голоса, перестал быть домом. Землю усыпали половинки разбитых кокосов, дерево манго роняло перезрелые плоды, пылились и выгорали на солнце бамбуковые стулья. Разбитое зеркало стало мусором вместе с прочим хламом. Соседи купили две швейные машинки, что некогда кормили миссис Мендис. Ее брат обо всем позаботился. Ее брат хозяйничал на веранде и в комнатах. Спал на кровати покойной сестры, ел с тарелок покойного зятя. Он тут хозяин, заявил он Джерарду, развалившись в плетеном кресле и мрачно глядя на гостя. Теперь этот дом — его собственность. А собственность — главное в жизни. Он разнорабочий, сказал хозяин и визгливо рассмеялся. Он разный. И он рабочий. И снова рассмеялся собственной шутке. Ну да, человеку ведь надо на что-то жить. Ему предложили хорошие деньги, чтоб этого Самарадживу доставить. Чего же не помочь военным? Новый хозяин дома не стеснялся, щедрой рукой наливая себе принесенный Джерардом арак. Нет-нет, мужик тот вовсе не мертвый, очень даже живой, — по крайней мере, был живой, когда его доставили в штаб-квартиру в Коломбо.

— Да за кого ты меня принимаешь, парень? За убийцу?

И снова рассмеялся. Джерард извинился. Он был вполне доволен: узнал, что хотел. Тео Самараджива арестован, но жив. А что с девчонкой? Кто знает, ответил дядя. Военным она не нужна. Наверняка уже нового мужика подцепила, зашелся в хохоте он. В любом случае, сюда пусть не суется. Дом теперь его.

Тем же днем Джерард встретился с Викрамом.

— Я хочу, чтобы ты поехал в Коломбо. И я хочу, чтобы ты нашел Тео Самарадживу. Покрутишься, послушаешь, кто-нибудь да проговорится. От дяди девчонки больше ничего не добиться.

Викрам ждал. Он узнал, что, если будет молчать, Джерард выложит больше, чем поначалу собирался.

— Нам нужен Самараджива. Он хороший писатель. За границей его ценят. Нам нужно, чтобы он выступил против правительства. Методы Главного не работают. Придется мне выправлять имидж тамилов. Главный — простой солдафон.

Задумавшись, Джерард потянулся к бутылке, налил обоим еще арака.

— Если ты будешь стараться, Викрам, обещаю — я тебя не забуду. Если мы создадим правительство, о котором я мечтаю, ты станешь моей правой рукой, — солгал Джерард. — Понимаешь?

Он в упор уставился на Викрама. Мальчишка раздражал его. Угрюмый, всегда молчаливый, сегодня он и вовсе смотрел зверем. Джерард решил, что с него хватит. К тому же и толку от мальчишки больше не будет. Сломался после операции в аэропорту, решил спасти подстреленного приятеля, рисковал жизнью из-за неудачника. Да и потом был не в себе. Тащился за Джерардом как полудохлый щенок. Джерард никогда и ничего не забывал. Парень себя исчерпал, и в этом своем состоянии нервного безразличия для «Тигров» он обуза. А для тонких операций, которые предстоят, и вовсе не годится. Конченый парень, решил Джерард.

Викрам не догадывался, что думает о нем Джерард. Он плохо спал последнее время. Снова мучили кошмары, снова всплывало на поверхность давно забытое: лицо сестры на фоне бананового дерева, предсмертные крики матери. Хорошо, он поедет в Коломбо, сказал Викрам. В любом случае, здесь ему делать нечего. Два-три дня на сборы, отоспаться, документы выправить — и он готов. Отлично, удовлетворенно сказал Джерард, вглядываясь в его лицо. С недавних пор на этом лице многое читалось без проблем.

— Уверен, дочка Мендисов где-то скрывается. Найдешь Тео Самарадживу — найдешь и ее. Он сам тебя на нее выведет. — Джерард хитро улыбнулся.