Московит-2

– Именно так, пане! Мы и втроем-то никак не могли прийти к согласию, а уж если будет такая купа…[46]

– Однако же воля Сейма…

– Да чтобы вас… с этой волей и с Сеймом заодно!!! – рассвирепевший великий коронный конюший уже не контролировал себя. – Не мешайтесь под ногами!

И он, резко повернувшись, направился в свой шатер так быстро, как только позволял огромный избыточный вес. Конецпольский и Остророг двинулись следом, не обращая внимания на возмущенный гул: «Как?! Не уважать Сейм?! Неслыханно! Да что паны региментарии себе позволяют? Не позволим!»

* * *

Хмельницкий, обмакнув перо в чернильницу, провел несколько маленьких отрезков на карте, изображавшей окрестности Пилявецкого замка.

– Вот тут поставим пушки. Все, какие сможем перевезти к рассвету.

– Проше пана гетмана… – заволновался Морозенко. – А как же гребля да броды?

– Их будем оборонять мушкетами и рушницами. Ну и копьями да саблями, коли дойдет до рукопашной, ясное дело…

– А ну как не удержим без пушек? Если ляхи не на замок полезут…

– А они на него полезут! – хлопнул ладонью по столу гетман.

– Да кто может это знать? – не утерпел Гладкий.

– Я знаю! – голос Хмельницкого прозвучал сурово, но печально. – Дорогой ценой выведал, лишний грех на душу взял. Не баламутьте же мне ее попусту, панове полковники! Господь свидетель, и без того тяжко…

* * *

Пухлое лицо Заславского от недосыпа и усталости сильно отекло и теперь казалось круглым, как тарелка. Покрасневшие глаза, которые великий коронный конюший яростно тер кулаками, смотрели сердито, с какой-то бессильной злостью.

– Будем исходить из того, что проклятый зрадник не соврал. Татары идут на соединение с Хмелем, и уже завтра к ночи его силы вырастут почти вдвое. А уж когда подойдет хан… – Заславский заскрежетал зубами. – Что будем делать, панове?

– Я по-прежнему сомневаюсь, можно ли ему верить! – покачал головой Конецпольский. – Однако независимо ни от чего, завтра нужно втоптать в землю взбунтовавшееся быдло! И захватить замок вместе с Хмельницким и его ближайшим охвостьем. Предлагаю: не тратить сил на овладение вторым бродом и образование плацдарма за греблей. Вместо этого еще до рассвета сосредоточить большую и лучшую часть войска на захваченном берегу напротив замка. И с первыми лучами солнца – на приступ! Созданное численное превосходство и наш боевой дух позволят смести заслоны бунтарей. Увидев же, что замок окружен, они наверняка решат, что бой проигран, и начнут разбегаться, чтобы спасти свои шкуры. Таким образом мы сможем одержать полную победу. Ну а татары, если они и впрямь прибудут, останутся ни с чем. Казаков здесь они уже не отыщут, а сражаться с нами в одиночку не рискнут.

– Согласен! – кивнул Остророг. – Этих ненасытных хищников интересуют только добыча и дань, больше ничего. В крайнем случае с ними можно будет договориться, отдать какую-то часть добра, которое захватим в казачьем лагере… Главное – разбить Хмельницкого!

– Слава Езусу, похоже, мы все же пришли к согласию! – Заславский, не удержавшись, зевнул, прикрыв рот пухлой ладонью. – Гей, стража! Немедля звать сюда полковников и начальников отрядов! Отдадим приказы и наконец-то сможем хоть немного поспать. У меня глаза давно слипа– ются…

– Не у вас одного, пане великий коронный конюший! – вздохнул Остророг. – Но что поделать! Servite patria – non facile…[47]

– А-а-а! – застонал Заславский, хватаясь за голову. – Довольно латыни, во имя ран Христовых!

Глава 38

Плотный предрассветный туман, клубящийся над Пилявкой и ее топкими берегами, густо поросшими камышом, порозовел под первыми солнечными лучами и понемногу начал исчезать. Постепенно сквозь редеющую пелену проступали ряды коронного войска, буквально затопившего отвоеванный накануне плацдарм. Посередине сгрудилась пехота: жолнеры и наемники из немецких земель, на левом фланге теснились драгуны и уланы, а на правом – гусары с длинными копьями, в тяжелой защитной броне, с крыльями, грозно шелестящими за спиной на ветру. Дымились фитили, зловеще поблескивали клинки и наконечники.

«Настал решающий час… Помоги нам, Боже!» – мысленно взмолился Богдан, озиравший эту картину все с той же башни.

– Пан гетман, как всегда, оказался прав! – восторженно произнес Выговский, стоявший сбоку и немного сзади. – Вот же наградил Господь светлым умом! Почти все вражьи силы – здесь, напротив замка! Интересно, что теперь скажут полковники, эти упрямцы?