Московская хроника 1584-1613

За ужасную смерть этого честного человека впоследствии хорошо отомстил пан Лисовский. Он превратил в пепел весь Ярославский посад, потом пошел дальше в глубь страны, убивая и истребляя все, что попадалось на пути: мужчин, женщин, детей, дворян, горожан и крестьян. Он сжег дотла большие селения, Кинешму и Юрьевец Польский и возвратился в лагерь под Троицу с большой добычей. Какой значительный вред был нанесен в этом году убийствами, грабежом и пожарами этим отпавшим городам как внутри их стен, так и снаружи, — выразить невозможно. Я часто удивлялся, как эта земля так долго могла выдерживать все это.[345]

У меня самого были прекрасные владения в России. Одно из них, Федоровское, с восемью деревнями, находилось в 14 милях от Смоленска. Его опустошили и превратили в ничто воины его королевского величества короля польского. Второе называлось Рогожна, оно принадлежало двум владельцам, и каждый имел там свою усадьбу. Это было большое владение, к нему относились большие прибыльные рощи и леса, тянувшиеся на целых шесть миль пути; оно было расположено всего в семи милях от главного города — Москвы. Самое маленькое — третье, с тремя деревнями — называлось Крапивна и находилось в тридцати шести милях от Москвы. Два последних владения, Рогожна и Крапивна, были в этом году настолько выжжены татарами, и столько людей было убито или уведено, что в обоих осталось едва десять домов или крестьянских дворов, не пострадавших от пожаров, и не более сорока человек.[346]

ГЛАВА XVI О возвращении Скопина и о приходе Понтуса Делагарди из Шведского государства в Россию с 3000 иноземцев

Когда в январе 1609 г. Скопин с Понтусом и с приведенными иноземными ратниками пришли в Новгород, Димитрий второй послал попытать счастья в бою с ними одного польского ротмистра, пана Кернозицкого, с 4000 конных копейщиков. Тот так налетел на них, когда они внезапно столкнулись, что им пришлось отступить в город Новгород. Там Кернозицкий осаждал их всю зиму до весны.[347]

Обрадовавшись этому, Димитрий возомнил, что он уже одержал полную победу, сочетался, хотя и тайно, с супругой Димитрия первого, которая, как упоминалось, была в его лагере под Москвой, несмотря на то, что дал клятву ее отцу, воеводе Сандомирскому, что не разделит с ней ложа, прежде чем не сядет на царский трон. Он и вообще очень возгордился, стал именовать себя единственным христианским царем под солнцем и т. д., что видно из следующего его титула:

“Мы, Димитрий Иванович, царь всея Руси, Московской державы, самодержец великого княжества Российского, богом данный, богом избранный, богом хранимый, богом чтимый, богом помазанный, богом возвышенный над всеми прочими государями, подобно второму Израилю руководимый и охраняемый силою божией, единый христианский царь под солнцем и многих княжеств государь и повелитель”.[348]

Незадолго до Троицына дня иноземные войска вышли ночью из Новгорода через болота на другую сторону, напали на поляков в лагере и нанесли им большой урон, так что пан Кернозицкий с оставшимися у него людьми принужден был отступить назад к Димитрию в большой лагерь под Москвой. Когда Димитрий второй узнал, что этот ущерб причинили ему иноземцы, он возненавидел всех немцев и стал их врагом. Поэтому он и своих собственных, находящихся при нем немцев, тоже стал ненавидеть и поносить, несмотря на то, что они были совсем неповинны в этом.[349] Одержав эту победу, Скопин и Понтус с их иноземцами и боярами пошли дальше и пришли в Тверь в верховьях Волги.

Навстречу им Димитрий выслал после Троицына дня пана Зборовского с 5000 конных копейщиков. Эти копейщики причинили им в первый день столько хлопот, что они вынуждены были, коль скоро не хотели быть убитыми, перейти большую и глубокую реку Волгу, что тоже нанесло им немалый урон. На другой день Понтус, перейдя ту же самую реку в другом месте, пошел назад на поляков, храбро ударил на них и задал им такого жару, что они обратились в бегство и присуждены были с большим уроном и позором снова отступить в большой лагерь Димитрия. Это крайне рассердило Димитрия второго и еще больше восстановило его против немцев.[350]

В день Петра и Павла Скопин и Понтус пришли в Калязинский монастырь. Скопин и его бояре остановились в монастыре, а Понтус со своими людьми в поле под монастырем и хорошо подготовились. Димитрий второй послал вторично против Скопина и Понтуса того же пана Зборовского, а также стоявшего под Троицей полководца Сапегу с 12000 конных копейщиков, чтобы искупить свой позор. Они несколько раз нападали на Скопина и Понтуса, но каждый раз терпели постыдное поражение. Так и стояли друг против друга до сентября, а в сентябре Скопин и Понтус всем войском напали на поляков, отбили у них несколько сот людей и так потешились над ними, что поляки бежали с поля боя без оглядки, пока не оказались в лагере под Троицей.[351]