Московская книга

Курсанты уехали на смерть и победу, а Постевого не пустили. Скромный, исполнительный и безотказный, он был не из тех людей, от которых начальство спешит избавиться. Ему приказали принять пополнение. Оно состояло сплошь из девушек. В белых полушубках, шапках, отделанных цигейкой, и хромовых сапогах, они были прекрасны, как богини, и, как богини, недоступны. Так, во всяком случае, казалось поначалу оставшимся в училище курсантам и офицерам, униженным своей отдаленностью от фронта и к тому же по-тыловому плохо одетым: шинелишки «б.у.», кирза, солдатские ушанки с поддельным мехом. Но один из командиров взвода вскоре обнаружил, на свою беду, что недоступность белых королев создана воспаленным воображением истосковавшихся молодых офицеров. Он злоупотребил своим открытием: под полушубками скрывались не солдатские, а податливые девичьи сердца. Начались сцены ревности, скандалы. А предмету страстных ссор было напрочь отказано в уважении. Он пытался командовать, его не слушались, он хотел применить строгость, его высмеивали, хотел наказать, ему отвечали дерзостью, и, доведенный до отчаяния, лейтенант застрелился перед строем. «Его похоронили без воинских почестей», — педантично сообщил Постевой. Вскоре всем курсантам было присвоено воинское звание младший лейтенант, и молодые офицеры отправились на фронт. С этой группой на передовую уехал и Постевой.

Он пошел в бой на Курской дуге летом 1943 года в качестве командира минометного взвода стрелкового полка и тогда же убил своего первого немца. А затем участвовал в форсировании Днепра под Градежском, выше Кременчуга. Уверенный, что звание Героя Советского Союза Постевому присвоили за Днепр (тогда состоялось едва ли не самое щедрое награждение за всю Отечественную войну), я попросил его подробнее рассказать о «переходе Рубикона». «Тут сложностей особых не было, мы форсировали Днепр на плечах врага». Но я настаивал — мне хотелось красочных подробностей, сочной батальной живописи: ведь я полагал, что речь идет о самом главном бое в военной биографии Постевого. И он уступил.

Это случилось уже на правом берегу Днепра. Немцы удерживали господствующую высоту и мешали расширить плацдарм. Расстреливали и топили понтоны, не давали бойцам поднять головы. Две попытки овладеть высоткой силами батальона привели лишь к тяжелейшим потерям. И тогда Постевого вызвал командир полка. «Мне тебя неплохо рекомендовали, и, хотя ты минометчик, выбора нету, пехотных офицеров осталась мало, сам знаешь, какие у нас потери» — таково было многообещающее начало. Постевому предлагалось отобрать сорок человек, по пять-шесть лучших из каждой роты, прорвать оборону противника, занять господствующую высоту и удерживать ее в течение двух дней. Дело осложнялось тем, что из-за песчаной пыли автоматы все время заедало, предстояло действовать в основном гранатами и холодным оружием. «Но ничего, приказ выполнили, хотя и потеряли больше половины отряда», — без всякого пафоса закончил Постевой. «И вам присвоили Героя?» — спросил я. «Нет, — последовал неожиданный ответ, — за этот бой никого не наградили». — «Как же так?» — «Началось наступление, не до того было. На войне это часто случалось». — «А Героя когда вы получили?» — «Позже. Под Корсунь-Шевченковским». Мой собеседник, и вообще-то не слишком словоохотливый, стремительно утрачивал дар речи. Все мои попытки разговорить его ни к чему не приводили. Наконец, видимо, сжалившись надо мной, он достал из стола папку с газетными вырезками и протянул мне: «Материалы из фронтовой печати… Даже стихи есть», — добавил застенчиво.

Я просмотрел содержимое папки и понял молчание Постевого. Есть вещи, которые о себе не расскажешь, слишком неправдоподобно они выглядят. То, что сделал Постевой возле деревни Оситняжки в дни боев за Корсунь-Шевченковский, принадлежит не современной войне, а былинному эпосу. Можно ли вообразить, чтобы один человек, вооруженный гранатами и пистолетом, уничтожил за считанные минуты тяжелый танк, самоходное орудие и до сорока человек пехоты? Именно это совершил, мстя за своего командира батареи и любимого друга, убитого и зверски изуродованного гитлеровцами, лейтенант Постевой, которого за малый рост и отсутствие стати не хотели некогда принять в пожарное училище. О подвиге Постевого написано много, особенно подробно и крепко в книге генерал-лейтенанта Бирюкова «Трудная наука побеждать». Интересно, попадалась ли эта книга в руки полковнику Верину?..

Постевой совершил свой богатырский подвиг не по счастливой случайности, не в порыве гневного вдохновения, когда человеком движет не разум, а какое-то древнее, темное, неуправляемое чувство. Нет, его гнев, его ярость были закованы, как и всегда, в броню точного расчета. Он отыскал место на перекрестке дорог, где то и дело проходили немецкие танки, замаскировался в картофельной ботве и в должный миг нанес свои удары: танку перекусил гранатой гусеницу, после чего уничтожил десант, а самоходку поразил через открытый верх.