Московская магия. Первая волна

Странно, но враг не нападет. Наблюдает за мной с отстраненным интересом, словно мои действия удивляют его. Или забавляют. И еще. В фиолетовых глазах светится разум. Нечеловеческий — холодный, древний разум рептилии. Непростой зверь. Выжидает. Крохотное движение вперед, и я еле успеваю отскочить. Монстр явно дает понять, что приближаться не стоит. Ближайшая ассоциация — величественный взлет космического шатла. С той же грациозной неторопливостью, длинный хвост взмывает вверх и обрушивается в нескольких метрах от меня. От удара земля вздрагивает, словно произошло небольшое землетрясение. Мелкие камешки шрапнелью барабанят по чешуе, взрывная волна поднимает клубы пыли. Мое раздраженное шипение остается без ответа. Что ж тебе надо?

Поведение динозавра изменилось. Слегка вытягивая голову то в одну, то в другую сторону, он с любопытством оглядывает меня. Кажется, вспышка ярости произвела на него впечатление. Не ожидал такого от лысой мартышки? Не торопясь осматривает со всех сторон. Еще бы под хвост заглянул, естествоиспытатель хренов.

Видимо, приняв решение, зверь одним прыжком оказался рядом со мной. Я очень наивно полагал, что у меня есть шансы. Двигался он быстрее вспышки фотоаппарата, мгновение и стальные челюсти сжались на моей шее. Одно движение и я останусь без головы, хотя пока больше похоже на ошейник. Тяжелый хвост улегся поперек туловища, прижимая к земле. Длинный язык скользнул вперед, слизывая остатки крови из прокушенного языка.

Таких нежностей, моя дерганая психика, не выдержала. Нет, я понимаю, что жрать меня он передумал — слишком осторожно удерживает зубами. Даже мой рывок погасил без последствий, но ведь противно. Еще бы в рот ко мне залез. Обойдусь без французских поцелуев с доисторическими ящерами. Извернулся, насколько смог, и двинул ему хвостом. Раз, другой, третий. Толку — ноль, нормально не размахнуться, слишком низко прижат к земле. Но остановиться уже не могу, бьюсь словно в припадке. От бессилия хочется выть. Зато удалось просунуть лапу под его захват, если перевернусь — можно будет работать лапами. Я ему все морду исполосую, не знаю как у этой твари, а у меня снизу броня слабее. Должно у него там быть уязвимое место, все же мы к одному виду относимся.

Умный, гад. Почуял. Зубами прихватил так, что в глазах потемнело, шевелиться боюсь. А этот, осторожно мою лапу отодвинул и своей прижал. Все, Саша, отпрыгался. Теперь только глаза моргай. Вообще поза мне совсем не нравиться. Надеюсь, он меня за самку не принимает. Это будет номер.

Да что ж такое, только он хватку на шее ослабил, я в сторону рванул. И опять не успел. Двигается, на первый взгляд, неловко, но скорость взрывная. Рывок, и я опять опоздал. На этот раз он мою морду второй лапой к земле прижал. Правый глаз на него смотрит, левый — в землю.

— Ох и уродливый ты, брат. — Шипящих в моей речи хватает, но кому ее тут понимать? Эта образина всяко русский не знает.

Русский может и не знает, а вот интонации уловил. Надавил так, думал мозги вытекут.

— Понял, понял. Слушай, заканчивай, а? — Пыль лезет в пасть, но своя речь успокаивает.

Словно услышав меня, этот древний предок наклонил свою башку, и резким движение вцепился в собственную лапу. Острые зубы походя вскрыли броню и густая, вязкая жидкость потекла вниз по чешуе. Кровью ее называть — язык поворачивается. Разве бывает ядовито-зеленая кровь? Спустя мгновение, эта бурда попала мне в глаз и рот. Вот тут я задергался изо всех сил. Жгла она немилосердно, и проникала везде. А может вовсе, прожигала себе дорогу. Мерзость! Сил у меня резко прибавилось. Тело плясало, мышцы выгибало дугой и вспучивало в самых невероятных местах. Я сжимался в комок, в пружину и распрямлялся. Нелегкое дело моего освобождения взяли на себя инстинкты. Но и они спасовали перед голой силой. Ящер просто прижал меня всем телом, продолжая заливать меня отравой.

Больно. Очень больно. Сознание не выдерживает и начинает гаснуть.

— Саша, очнись!

Щека горит. Ядовитая кровь продолжает жечь, но уже слабее. «Ихор» — в памяти всплывает непонятное слово.

— Да хватит меня поить этой гадостью! Тварь ты древняя! — Резким движением отмахиваюсь от ящера. С невнятным писком тот отлетает в сторону.

— Какой гадостью? — А потом злобный вопль. — Как ты меня назвал?

— Василек? — Сам чувствую в своем голосе невероятное облегчение. — А где ящер?

— Тут только один ящер. И если этот крокодил переросток не объяснится — я пущу его на зимние сапожки.

— Стой. — Для наглядности я выставил перед собой ладонь. — Дай я в себя приду.

Женя сузила глаза, но промолчала, хорошее терпение. Несколько минут, пока я собирался с мыслями, она сидела спокойно и не мешала.

— Жень, что такое ихор?

— Так называют кровь демонов, драконов и других тварей. Мифических. Он обладает магическими свойствами, по крайней мере, так утверждают сказки.

Она начала приводить примеры, но я ее перебил. Суть уловил, пока этого хватит.

— Второй вопрос, что со мной было? Отчего ты начала дубасить меня по щекам? — Я приложил к лицу холодную ладонь. — До сих пор горят.