Московская магия. Темное Сердце

После утреннего моциона в зеркале отразилась хмуро глядящая физиономия с коротким ежиком едва отросших волос. Если не всматриваться, то мерцающая серебром татуировка становилась практически незаметной, и совсем не раздражала. Повторив себе эту сентенцию несколько раз, я понял, что сеанс самогипноза с треском провалился. Кран с холодной водой подозрительно хрустнул в ладони, и я спешно покинул ванную.

Оценив мое состояние, Юля благоразумно воздержалась от комментариев. Кстати, ее чувствительность к магии сильно возросла. Сестренка не только проснулась от магических колебаний, но и к моей голове в последнее время присматривалась уж больно внимательно. Боюсь, не за горами тот день, когда Женя-Василек натаскает ее до нужного уровня, и хранить секреты в ее присутствии станет невозможно. Надо будет предупредить мастер-лекаря, что она своими руками кует главную угрозу информационной безопасности страны. Нашу егозу только подпусти к секретам. А уж местечковым или государственным – это ей, поверьте, без разницы.

'Это она еще кольца не рассмотрела', – хмуро проворчал внутренний голос. И добавил: – 'Впрочем, я бы не ставил на это денег'.

– Сааааш! – Донеслось из коридора сонное сестрино: – Женька сказала, ты меня до Академии подбросишь.

Запнувшись о брошенную коробку с Алькиными вещами, лохматое и замотанное в покрывало нечто кубарем улетело в ванную. Донесшийся звон разлетающихся во все стороны баночек ознаменовал окончание маршрута. Две женщины в квартире – это же ужас ужасный. Мой флакон с пеной для бритья чувствовал себя одиноко и беззащитно, словно разведчик во вражеском лагере.

– Ты там живая хоть? – С сомнением уточнил я.

– Не уверена. – Голос сестренки звучал озадаченно, но, кажется, с ней все было в порядке. – Частично. Это твое барахло в коридоре?

– Не. Алька попросила дареное вернуть.

– Дареное? – В ту же секунду из двери вынырнула растрепанная копна, с горящими от любопытства глазами. – Они что, расстаются?

Яркий пример женской интуиции. Кто, когда, с кем – ей уже не важно, она уже в курсе. Понятное дело, Юлька по-черному сохла по Черному, уж простите за каламбур.

– Не знаю. Не мое дело, и уж точно не твое. Брысь! – И чтобы хоть как-то смягчить обиженно насупившиеся брови, добавил: – Вечером съезжу проведать, а то даже стыдно немного. Я с этой магией совсем про друзей забыл, а у Сереги, похоже, неприятности.

Мне вспомнился холодный Алькин голос. Излишне разительный контраст с нашей последней встречи, когда у них все было сладко, и даже эпизод с нападением некроманта не повлиял на отношения влюбленных. Заклятье забвения вешал лично Граф, но прошедшая Волна вполне могла сорвать покров с сознания. Да и пробудившийся дар со временем восстанавливал утраченную память. Если судить по прощальному 'спасибо' Алька вспомнила почти все.

– Решено. Как освобожусь – рвану к Черному, узнаю, что там между ними произошло!

– Я с тобой хочу! – Лохматое белобрысое чудовище встало в проходе, уперев руки в боки, и приготовилось до последней капли крови сражаться за свою любовь. Кровь, естественно, подразумевалась моя.

– Не в этот раз. – Я качнул головой, и пояснил: – Если у него проблемы, то поставим его в неловкое положение. Оно тебе надо? Давай позже. Ладно?

– Вредный ты, Сашка! Но я тебя все равно люблю. – Пернатое рвануло ко мне, и чмокнуло в щеку, соглашаясь с доводами. Походя утащив с тарелки последний кусок бекона, Юля унеслась наряжаться дальше. Я остался на кухне, философски вращая вилку между пальцами, и рассматривая подарки Макарова. В глубине колец продолжали мелькать багровые и очень голодные искорки. Эти монстрики вряд ли удовлетворятся яичницей с беконом.

Сбросив скорость, машина припарковалась возле здания Академии. Именно так, с большой буквы и щенячьим восторгом в голосе объявила сестренка. Юлька с детства зачитывалась 'фэнтезятиной', и теперь просто млела от восторга. Учиться здесь она мечтала с первых упоминаний ВМШМ в средствах массовой информации, хотя и презрительно фыркала при каждом упоминании сухой аббревиатуры. Магию должны преподавать в Академии! Ее слова, не мои.

Если бы она знала, кто именно будет нести в массы разумное, доброе, вечное – ее бы удар хватил. Большинство преподавателей числились сотрудниками нашего министерства, да и видом своим меньше всего напоминали умудренных опытом профессоров, а-ля Дамблдор. Возраст учителей колебался в пределах двадцати с хвостиком, с редкими вкраплениями седоусых дяденек и тетенек. Причины неизвестны, но молодежь охотней принимала дар магии, а способности большей частью зависели именно от него. По крайней мере, на начальном этапе, когда приходилось полагаться не на учебники, а на собственный практический опыт и интуицию. Молодежь – она же бесшабашная, и привыкла рисковать жизнью с восторгом и налетом безумия в глазах. Осторожность и уважение к 'старикам' приходило позднее, и нередко с болезненными последствиями.

– Красота! – Ахнула Юлька, оглядываясь.