Московская Русь: от Средневековья к Новому времени

Судьбу Тулы решила постройка плотины, которой царские воеводы перегородили реку Упу. Ее строили все лето, и к осени воды разлившейся реки затопили город и часть острога. Отряды защитников лишились связи, голодавший город потерял последние запасы хлеба и соли. В октябре 1607 г. двуличный Шуйский смог убедить горожан выдать ему вождей восстания, заверив, что сохранит жизнь и свободу мятежникам. Болотников, «царевич Петр», Телятевский и все защитники города попали в руки царя. Рядовых казаков и служилых людей, действительно, приняли на царскую службу или отпустили по их городам. Но «царевича» и ряд атаманов после допросов, длившихся до февраля 1608 г., казнили. Болотникова сослали, но вскоре он был убит в заточении. Из вождей не пострадал только знатный Телятевский.

Самая острая угроза была ликвидирована, но подавление восстания не успокоило страну: уже с конца лета 1607 г. Шуйский вел борьбу на двух фронтах, так как против него выступил новый Лжедмитрий.

Лжедмитрий II

Лжедмитрий II объявился в мае 1607 г. в г. Стародубе, куда пришел из Великого княжества Литовского. Шляхта его восточных городов (Мстиславль, Могилев, Минск, Орша) поддерживала Лжедмитрия I, здесь вербовали наемников эмиссары Болотникова и «царевича Петра». Они старались привести в Россию и нового ставленника на роль «царя Дмитрия». В тот момент польское правительство не могло ни пресечь, ни поддержать эти действия: в Речи Посполитой начался мятеж шляхты против короля — рокош.

Лжедмитрий II был выходцем из столь низкого слоя общества, что происхождение и само имя его остались неясными. Видимо, он был школьным учителем, а вездесущие иезуиты выяснили его имя (Богдан) и религиозную принадлежность (крещеный иудей); их версию позже официально приняли на Руси. Как и «царевич Петр», Богдан не подходил на роль царя, он не был похож на Лжедмитрия I, не получил аристократического воспитания, не имел боевого опыта и мужества. Выходцев из низов, объявлявших себя «царями» и «царевичами», было в тот момент в России не менее десятка: в низовьях Волги бродили «царевичи» Иван-Август и Лавер, в степных городках подвизались «дети» и «внуки» Ивана Грозного (Петр, Федор, Симеон, Климентий, Савелий, Брошка, Гаврилка, Мартинка и другие).

Лжедмитрий II не был вождем движения, его просто понесла волна гражданской войны. В Стародубе его встретил энергичный и отчаянно смелый казацкий атаман Иван Заруцкий, посланный Болотниковым на розыски царя. Он «признал» в претенденте «Дмитрия», а затем разыграл спектакль «узнавания» его другими сподвижниками. Однако сбор армии затянулся: одни дворяне давно ушли с Болотниковым, другие не спешили в войско «Дмитрия». Пришлось призвать холопов и крестьян, дав им право забирать себе имения и жен тех, кто служит Шуйскому. Это позволило пополнить войско, но вызвало негодование служилых людей. Важной силой в войске стала шляхта и казачество: в июле 1607 г. рокош в Польше был подавлен, его участники готовы были служить за деньги кому угодно, а король с радостью избавился от слишком воинственных соотечественников.

Имя «царя Дмитрия» еще оказывало магическое действие на Руси, по-прежнему ожидавшей «природного» и «доброго» царя. Начинавшая, казалось, стихать гражданская война вспыхнула с новой силой при появлении самозванца. Его права признала Северская Украина, и 10 сентября войско двинулось в глубь России, на помощь осажденному в Туле Болотникову. Города сдавались один за другим, и 11 октября был занят Козельск. Но, как мы уже знаем, Тула пала раньше. Поэтому, переждав зиму, весной 1608 г. самозванец пошел прямо на Москву и разбил царскую армию. Казалось, он легко войдет в город, но Скопин-Шуйский остановил его на подступах к столице. Однако прогнать самозванца сил не хватило: он укрепился в селе Тушино, в 17 верстах от Москвы (поэтому его и прозвали «тушинский вор»).

Казачьи атаманы и польская шляхта мало считались с человеком, которого вели на московский престол, — Лжедмитрий II был всего лишь марионеткой и играл в лагере жалкую роль. Но его готова была поддержать часть русской аристократии, враждебная Василию Шуйскому. В Тушино пробралась и Марина Мнишек, отпущенная московским правительством в Польшу, но бежавшая с дороги. Она «признала» в Лжедмитрии II мужа, — как «признала» в нем сына и привезенная в лагерь Марфа, мать Дмитрия Углицкого.

Тушино стало центром «параллельного управления» страной, здесь спешно строили «вторую столицу». В Тушино составили боярскую думу, завели приказы и своего патриарха: им стал Филарет Романов. Здесь же от Лжедмитрия II, считавшегося венчанным царем, можно было получить грамоту на новое поместье и думский чин, поэтому там стали бывать бояре и дворяне из Москвы. Многие возвращались затем к Шуйскому и получали еще одно пожалование, уже за «сидение в осаде». Таких двурушников называли «перелетами».