Московская Русь: от Средневековья к Новому времени

Выведенная на «общегосударственный» уровень способность монастырей аккумулировать средства была оценена великими князьями и, особенно, царями Московского государства. Они часто опирались не только на духовную поддержку, но и на политическое влияние, материальные средства крупнейших монастырей. Они охотно использовали монастыри как важнейшую опору в социальной политике; среди законодательно закрепленных за монастырями обязанностей были функции благотворительности, которые мы сегодня безусловно назвали бы государственными: призрение нищих, бездомных, состарившихся и вообще нетрудоспособных; содержание больниц и богаделен. (В ряде случаев монастыри даже возникали при ранее основанных богадельнях.) Государство попыталось даже, хотя и с разной степенью успеха, превратить часть обителей в стратегические опорные пункты господства в стране и отражения внешней угрозы.

Однако средства, собранные монастырями, особенно их постепенно возраставшие земельные владения, с конца XV в. постоянно вызывали зависть служилых людей и побуждали государственную власть принимать меры если не к секуляризации церковных земель, то по крайней мере к ограничению их роста. Вспыхивала полемика по поводу права Церкви владеть землей и имуществом (см. выше: иосифляне, нестяжатели).

В домонгольской Руси известны почти исключительно городские или пригородные монастыри, их владения были своего рода самоуправляемыми «государствами», замкнутыми стеной и освобожденными от налогов и повинностей. Основание монастырей в сельской местности активизируется только в XIV в. (в это время говорят даже о «вторичной христианизации»: облик христианского быта и культуры изменился под воздействием идеалов монашеской жизни, а нормы Студийского устава, монастырской культуры стали входить в жизнь города и деревни). На малоосвоенных территориях такие монастыри в XVI–XVII вв. становились центрами сельской округи, обзаводились слободой и сетью хозяйственной инфраструктуры, охватывая окрестности и подчас распространяясь по всей стране. Вокруг них группировалась хозяйственная и административная жизнь области. Крупнейшие монастыри играли в XVI–XVII вв. роль небольшого города. Их слободы превращались в торгово-ремесленные посады, которые часто оставались второстепенным деловым придатком при монастыре, выполнявшем роль «кремля», принадлежащей государству военной крепости. Наиболее знаменитые среди них (Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский), приобрели вид сказочных городов с высокими каменными стенами и башнями, за которыми спрятаны многочисленные церкви и кельи, напоминающие снаружи маленькие дворцы.

Внешние, архитектурные, черты монастырей были выражены у разных типов обителей в неодинаковой степени. Частновладельческие (ктиторские) монастыри не имели особой формы, поскольку под них часто отводилась попросту домовая церковь с участком, городской двор, усадьба. Кроме того, строгую структуру было трудно создать в маленьких особножительских монастырях, где кельи (подчас не отличавшиеся от боярских палат) находились в собственности монаха, а общественные здания иногда ограничивались только церковью. Однако монастыри-киновии нуждались в зданиях для хранения обширного имущества и припасов, в помещениях для приготовления пищи, в трапезной, иногда в скриптории-книгохранилище и других мастерских, наконец, в прочной ограде, которая могла защитить все это, по крайней мере, от разбойников. Поэтому они начали вырабатывать более-менее устойчивые формы плана и типы зданий уже с IV–V вв. В западноевропейском монашестве этот процесс очень рано вылился в сложение очень устойчивой структуры монастырского комплекса, предписываемой уставом того или иного ордена. В Византии такая степень формализации не была достигнута.

Хотя первые монастыри Руси появились в XI в., но их здания XI–XV вв. уцелели лишь в единичных случаях, а нынешние постройки принадлежат в основном XVI–XIX вв. Поэтому их ранняя планировка мало изучена, и даже о первоначальном месте расположения часто спорят. Сделано много попыток вскрыть в планах монастырей устойчивую функциональную или символическую зависимость, но они не дали результата. Более того, полностью реконструировать путь развития хотя бы одного комплекса от зарождения до Нового времени до сих пор ни разу не удавалось.