Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года

21 октября 1857 г. он покидает дом на Пятницкой и едет в столицу на встречу с министром государственных имуществ, надеясь убедить его в целесообразности своего проекта, сулящего «громадные выгоды для целого края» и «выгоды финансовые для казны». Однако из этого ничего не выходит. Не прошло и десяти дней, как Толстой вернулся восвояси. Отрицательный ответ, данный ему, можно трактовать и как пожелание Толстому больше заниматься своей собственной усадьбой.

Волнует графа и еще одна нерешенная проблема, правда, менее масштабная, чем перестройка лесного хозяйства России: он так и не женился, а пора бы уже. Ведь жизнь его приближалась к четвертому десятку. Поиск невесты заставляет Толстого вновь и вновь появляться в свете на всякого рода званых вечерах, балах и маскарадах. Его видели даже в Московском благородном собрании, известной ярмарке невест. Одевался Лев по моде. Щегольство его бросалось в глаза, он появлялся на улице «в новой бекеше с седым бобровым воротником, с вьющимися темно-русыми волосами под блестящей шляпой, надетою набекрень, и с модною тростью в руке».

В то время было немало женщин, положивших свой глаз на тульского богатыря, с легкостью одолевавшего деревянного коня в гимнастическом зале.

Это, например, Валерия Владимировна Арсеньева, некогда внушившая Толстому радужные мечты о счастливой жизни. Впрочем, отрезвление пришло к нему довольно быстро. И когда в декабре 1857 г. он получил от нее письмо, где она выражала свою готовность разорвать отношения с другим ее текущим женихом и выйти замуж за Толстого, он учтиво посоветовал ей «приободриться и пойти на какой-нибудь решительный шаг в жизни, быть может, выйти замуж»; также он сообщал мимоходом, что сердце его совершенно свободно.

Были и другие, внимание которых к своей персоне отметил Толстой, – Е.И. Чихачева, O.A. Киреева, А.Н. Чичерина, что позволило одной из современниц говорить, что за ним «вся Москва страшно ухаживала».

Но все они мало его занимали, ведь он тогда «очень был интересен, даже его дурнота имела что-то привлекательное в себе. В глазах было много жизни, энергии… Он всегда говорил громко, ясно, с увлечением даже о пустяковых вещах, и с его появлением вдруг все озарялось. Всякая скука мигом исчезала, лишь только он покажется».

Толстого влекло в другую сторону. «А. – прелесть, – доверяется он дневнику 6 ноября 1857 г. – Положительно женщина, более всех других прельщающая меня». «По вечерам я страстно влюблен в нее, и возвращаюсь домой полон чем-то, – счастьем или грустью – не знаю», – записывает он 1 декабря.

И все это – о замужней Александре Алексеевне Оболенской, сестре его друга, тульского помещика Дмитрия Дьякова.

Не миновала его внимания и Екатерина Федоровна Тютчева, дочь поэта, с которым Лев Николаевич также видится в этот период.

«Тютчева мила и хочет быть такою со мной», – записывает Толстой 4 декабря 1857 г. Накануне нового 1858 г. Толстой записывает: «Тютчева начинает спокойно нравиться мне». В день нового 1858 г.: «К. очень мила». Затем 5 января: «К. слабее, но тихой ненависти нет». 7 января: «Тютчева вздор!». «Нет, не вздор, – возражает Толстой сам себе на следующий день. – Потихоньку, но захватывает меня серьезно и всего». 19 января: «Т. занимает меня неотступно».

Все бы хорошо, но вот «морально-политический» облик Тютчевой далек от идеала, провозглашенного Толстым. При более пристальном рассмотрении она оказывается холодной и рассудочной девушкой, да и к тому же аристократичной! «К. Т. любит людей только потому, что ей бог приказал. Вообще она плоха. Но мне это не все равно, а досадно» (21 января). «Шел с готовой любовью к Тютчевой. Холодна, мелка, аристократична. Вздор!» – расправляется он со своим чувством 26 января.

Но, как говорится, дыма без огня не бывает. Сплетня бежит впереди. Даже в Риме стали поговаривать о предстоящем бракосочетании. Иван Сергеевич Тургенев из Италии спрашивает Фета 26 февраля 1858 г.: «Правда ли, что Толстой женится на дочери Тютчева? Если это правда, я душевно за него радуюсь». Но порадоваться Тургеневу в этот раз не пришлось.

Последнюю попытку связать свою жизнь с дочерью известного поэта Толстой предпринял осенью 1858 года. Приехав из Ясной Поляны в Москву, он вновь предстал перед ее ясными очами. «Я почти был готов без любви, спокойно жениться на ней, но она старательно холодно приняла меня», – изливает Толстой обиду на Тютчеву в дневнике. Обида понятна – он считает, что Тютчева вполне достойна его по уровню интеллекта, образованию и, так сказать, общему развитию. И тут же он находит простейшее объяснение ее холодности: «Трудно встретить безобразнейшее существо», имея в виду свою внешность.