Московские эбани

В общем, потом мы вернулись к столу, снова выпили. Он необычно образованный мужик, в этом нет сомнения. Но почему-то он заключил, что я твой бывший любовник. Я говорю: - "Не-не, я её старый друг. Я-то её знаю! Во времена её юности, многие в неё влюблялись, мне в манишку горючими слезами плакались. После неё - как выжженное поле".

- Эх ты, старый друг! Зачем же ты такие вещи говорил? И кто же это тебе плакался?..

- Ну... было. Было, лет, этак, двадцать, пятнадцать назад. Я, может, чего конкретно не знаю, но чувствую - у парня как пожар в душе, жжет его по сердцу напалмом. Надо ж мне было его успокоить. А он все о тебе спрашивал. И вдруг схватил нож, кулаки сжал, сидит передо мной и рычит:

- Влюблен в нее? Признавайся!

Я бы и признался со страху, но держусь:

- Не-не-не. Сейчас ни как нет. А вот был, был. Каюсь. - Говорю.

- Вот как? - воскликнула Виктория.

А что? Ты даже не помнишь. Для тебя это был черно-белый эпизод, а для меня все гораздо больше. Слава те, я до такого же состояния, как он не дошел.

Сижу и любуюсь его переживаниями. Понимаю его я. А он говорит:

- Рассказывай!

А я говорю:

- Это святое.

Ну... выпили ещё раз. Он мне фотографию показал, где он на слоне. А потом снова, мол, чтоб я рассказывал, а то возьмет и не пошлет, говорит, меня в хижину под пальмовыми листьями и придется мне в Москве куковать. Деспот прям какой-то!..

Ты со своей свободолюбивой натурой никак бы не вписалась в это. Но и я не из тех, кто ломается. Говорю ему:

- Сейчас - это сейчас, а тогда - это тогда. И переживания своего прошлого вторгаться не позволю никогда!

В общем, то, что произошло потом, - драматизма я в этом особого не вижу, - два фингала и... все.

- Как два фингала?!

- А так. Натурально.

- Кто кому?

- Он мне. Я ему. Зато успокоились.

Порешили, что не будем опускаться до обсуждения твоего морально-этического облика, и никаких слов на этот счет от других не допустим. Потом позвонила его мать, узнав, что он пьет, она так орала в трубку, что даже я, находясь в метрах трех от него, слышал.

Грубо орала, настоятельно, как трамбовщик. А он что-то гундосил, как виноватый ребенок, а потом трубку положил и снова в мужика превратился.

Выпили мы ещё немного, он стал мне сто долларовые купюры совать. Но я от денег отказался. Тогда он меня спросил, удивленно так, а чего я вообще у него дома делаю, и что от него хочу?

Я снова рассказал терпеливо, что я - ихтиолог и аквалангист, хочу работать у него на аквалангистской базе в Таиланде. Что я понимаю, что сейчас ещё не сезон, туристов нет, но ты мне рассказывала, что если в офисах или в гостинцах там, в несезон никто за кондиционерами не следит, и они отключены, то все порастает грибком. А после только сносить можно, а починить нельзя. Тропики халатности не прощают.

Вот я ему все это и сказал. Сказал, что пока что, согласен и в шестидесятиградусную жару, следить за кондиционерами, и думаю попутно заняться своими исследованиями в море.

Он так удивился! Словно я и не говорил ему всего этого, как пришел. Назвал меня: "брат Кусто". А потом сказал, что вообще-то он объявил войну Таиланду. Поэтому этой стране теперь полный писец. Зверь такой - помнишь? Я спросил, а знает ли об этом Таиландский король? Тогда он стал названивать королю, но с королем его почему-то не соединили. Тогда он позвонил какому-то Шалтай-болтаю.

- Палтаю, - поправила Виктория Спиина, сразу догадавшись.

- Во-во! И сказал, чтобы он передал экстренное сообщение во все газеты, о том, что он, Вадим, то бишь, самолично объявил Таиланду войну. На что этот Шалтай-Болтай ответил, что они не так просты, как кажутся, их так просто не возьмешь.

Вадим начал орать, что посылает на его, видите ли, сложную землю гром и молнии. По всей видимости, это произвело должное впечатление на невозмутимого представителя Таиланда, на что он ответил, что это уже серьезно и Вадиму придется кровью умыться за такие посулы. Вадим спросил:

- Как это? Ведь ты ж мирный - ты ж буддист.

Шалтай-Болтай сказал, что мирный - это не значит жертва. И к тому же он любит своего короля. И если Вадим считает возможным посылать на его королевство гром и молнии, то шутки это или не шутки, а сейчас он свергнет его с его даже пусть шутовского трона и разобьет ему нос, потому что у них гроза началась! Пора её прекращать.

И, ты представляешь, только Вадим положил трубку и сказал мне, что ему ответил этот Шалтай, только мы захохотали, как тут же ножки его стула подвернулись, крякнули, и он грохнулся на пол! Проехался, падая, носом по кромке столешницы. Н-ну... и шуточки у твоих тайцев!

- Может быть у Вадима? А что было потом?

- Потом мы долго останавливали кровь из носа... Как домой доехал - не знаю. Знаю только, что манишка моей рубашки до сих пор вся в крови.

- Так что же вы решили, насчет работы?..

- Не-не-не! Упаси, господи! Да после таких шуточек!.. Я Таиланду бойкот объявил!

- Какое счастье, что ты не Черчилль!