Московские эбани

Тут же причесалась, ещё раз намазала лицо кремом, косметикой она не увлекалась, помня, что истинные Парижанки любят, когда лицо выглядит натурально. И хотя сама никогда дальше двадцати километров от Москвы не выезжала, про Парижские веяния знала больше самих парижанок.

Она приехала к вдовцу Игорьку такая свеженькая, такая хорошенька, что сама над собою была готова пролить слезу умиления, не то, что по покойнице подруге. Была готова к душещипательным интимным беседам, но дверь ей открыл какой-то незнакомый человек с Кавказа. Она прошла в комнату к Игорю, он сидел на расстеленной кровати как турецкий султан, перед ним прямо на простыне стояли тарелки с закусками, бутылки, стаканы, ещё два жлоба сидели в креслах.

— Ну и чего теперь с тобою делать? — цинично спросил Игорек, после чего она перестала называть его столь ласкательно даже про себя. А он, выдержав многозначительную паузу, наполненную переглядами с гостями, продолжил: — Насиловать? Или так отдашься?

— Как ты можешь?! В память о твоей жене, я приехала к тебе, думая, что ты пребываешь в неутешном горе… — зашелестела губами Марианна. И всем своим видом показала высочайшую степень оскорбленности, хотя групповой секс был ей не внове, но по доброй воле, а не так — в виде ловушки.

— Да ладно, тебе про мою жену рассказывать. Она тебя ненавидела. Ты же сука у неё всех женихов отбирала и к себе в постель затаскивала. Не баба, а прорва!

— Они были её не достойны! А я показывала ей это наглядно. Я так любила ее!..

— Да ладно, любила. Лесбиянка. Святая лесбиянка! Ха-ха! Нам что, на тебя онанировать, что ли? — И Игорь многозначительно подмигнул своим гостям.

То ли пьяные, то ли обкуренные мужчины лет под пятьдесят браво потянулись расстегивать ширинки. Такого ужаса Марианна ещё не испытывала. Как она рванула, открыла дверь с множеством запоров, как бежала по лестнице с седьмого этажа вниз, помнилось плохо, на едином полете, она влетела к себе в комнату и позвонила тому самому Коленьке, что так счастлив со своею женой, его жена подошла к телефону и Марианна заорала в трубку:

Счастлива значит?! Дура! Он каждый день ко мне забегает! Наша связь не прекращалась ни на один день! Не на один день! А ты разлучила нас своим ребенком, корова! Твоего ребенка скоро убьют! И он будет свободен. Да. Да! Да. Это мы нашли на тебя киллеров, чтобы отвязаться от тебя! — И бросила трубку. После этого села перед трюмо, медленно расчесывая волосы.

Если не удается ни к кому уйти, рассудила она, значит надо икать компьютер мужа. Но как представила, что ей придется обращаться в следственные органы, а они начнут ворошить грязное белье её частной жизни, допросят хотя бы о связях последнего полугодия, а потом ещё и мужу доложат… Он же такой невнимательный… Он же всегда в работе, уткнется в экран этого чертового компьютера и ничего не видит. Он её только подозревает в измене, и даже говорит об этом неуверенно — "твои дружки, твои дружки…" и лишь раз на сотый проговорит слово «любовники». Что будет, когда он узнает, что за последние пол года!..

"А сколько же их у меня было, начиная с декабря?" — задала она сама себе вопрос и уставилась в собственное отражение, пытаясь припомнить черты лица каждого, начала загибать пальцы. Мужчины последних месяцев жизни были столь малодушны характерами, мелки чертами, и незначительными в обществе там, где-то за пределами её квартиры, что вспоминались с трудом. В основном все они страдали пристрастием к алкоголю, халяве, балдели от её духов, но сами таковых не дарили. Но на шестом пальце вспомнился ей Вадим. Он, конечно, тоже не отличался трезвостью и щедростью, но мужчиной был видным, у него было какое-то свое дело, деньги имелись всегда, видимо водились и дружки из тех, кто все может. Но у Вадима, а это она знала абсолютно точно, была невеста — не невеста, но постоянная пассия. Он по наивности своей звонил ей прямо из пастели Марианны, говоря, что занят, и приехать не может, не думая, что у нее, у Марианны, телефон с определителем номера, и она сразу может вычислить, куда он звонит. Быть может, он и наслаждался такими звонками из постели одной женщины другой, быть может, это его и возбуждало, но он забывал, что Марианна не дремлет. Телефон этой пассии Вадима был у неё в записной книжке. Зачем звонить этому самодовольному непробивному типу и плакаться о своей жизни, когда можно поставить под угрозу его далеко идущие планы, и он откупится.