Московские эбани

Да он такой же, как она! Он же хотел сделать ей сюрприз, как она сделала сюрприз своему ребенку, чем чуть в одну секунду не загнала собственного сына сумасшедший дом!

Значит… он хотел сделать ей сюрприз, как и она Мите. Только она в ответ от Мити ничего особенного не ожидала. Даже его поцелуйчики и благодарности ей не нужны. Потому что она знает, что так её сыну будет лучше и все тут. Но Вадим не думает о том, как ей лучше — он ждет её ответной реакции. Ради этого он все это и делает. Ради этого он пошел второй раз на провокацию — показал совершенно открыто её сыну, что картины её у него. Что ничего плохого он с ними сделать не хочет — наоборот, он хочет её раскрутить её для Европы. Хотя, вряд ли это получится у неопытного человека. Но он хочет. Из любви ли? Нет. Это уже получается не любовь, а какая-то пытка рыбке на крючке. Он вынуждает её откликнуться.

"О нет! Не дождется! — воскликнула про себя Виктория — И картин не жаль черт с ними! Но чтобы так ломаться!"

Она достала бутылку красного вина, откупорила её, и налив в бокал, выпила залпом, произнося как тост: — Я буду долго-долго жить! Я напишу ещё тысячу картин! Прошлое на то и прошлое, чтобы отойти! А я буду продолжать свой путь при любых условиях, но не пойду на поводу торговца ситуацией.

Вино приободрило её, обретая духовную ясность, она теряла трезвость.

Теперь она точно знала, что будет делать. Виктория взяла телефон и набрала номер Спиина. Среди бела дня он почему-то находился дома. "И этот человек ещё ворчит на безденежье! — усмехнулась она про себя, а голос её уже с энергетическим напором диктовал:

— Значит так, сейчас ты звонишь тому королю, что сам себя короновал.

— Понял. — Сразу приняв её тон разговора, как мальчишка условия игры, откликнулся Спиин. — Дальше что?

— Звонишь и спрашиваешь как дела, как…

— Подожди, я все запишу, а то ещё чего напутаю. Я ведь уже понял, что с вами обоими по трезвой лавочке ни за что не разберешься, а по пьяной тем более.

Он побежал искать ручку и бумагу, а Виктория почувствовала сентиментальное тепло на душе, оттого, что он так их охарактеризовал, да ещё объединил в одно: "с вами обоими".

— Так. Что я должен спросить? — вернулся к телефону Спиин, — "Как дела?" — это я уже записал.

— Как нос, зажил ли? — диктовала Виктория.

— Не не-не. Нос это святое! Это мистика какая-то была!

— Это заставит его вспомнить — кто ты такой и воспылать к тебе сердечным теплом, как к свидетелю его чертовщины. Потом пожалуешься, что с фингалом были проблемы.

— Не было проблем. Неделю отсиделся и как новенький.

— Были проблемы! — нажимала Виктория — Из-за него неделю никуда не мог выйти, чтобы тебя принимали за приличного человека, и потерял возможность устроиться на отличную работу. Он тебе посочувствует. Ты спросишь, нельзя ли снова вам встретится, чтобы вновь обговорить о возможности твоей поездки в Таиланд.

— В Таиланд?! Не-не не! В Таиланд я больше не поеду! — заорал Спиин.

— Жди больше! Чтобы поехать в Таиланд, тебе теперь придется обращаться в другие турагентства. А при слове Таиланд его так же протрясет как тебя! Ты ему должен предложить, чтобы услышать отказ. Потому что теперь, как я понимаю, он не пьет — ему некогда. Он готовится в командировку в Европу.

— Куда?

— У него турагентство, значит — по разным странам. Он тебе сам это сообщит, как причину отказа от встречи. Узнав, о том, что ему предстоит такая интересная поездка, ты должен живо откликнуться и чуть ли не заверещать от восторга.

— Нормально. Так и пишу: "заверещать от восторга".

— А дальше любым путем всучить ему телефон моего знакомого Вилмара.

— Это что ещё за мужик?!

— Ты что? Ревнуешь?!

— Не-не не. Я уже давно понял, что это не то чтобы бесполезно, а вредно для здоровья.

— Вот, тогда и не вникай! — нагло кокетничала Виктория.

— Нормально. Давай дальше. Всучу я ему номер телефона, а дальше что?

— Ты должен быть уверен, что он по нему позвонит. То есть заведи речь обо мне, что я классный художник, но пропадаю. Тут все для художников как болото, потому как народ у нас не живет, а пережидает и никто не обустраивается, так что б навеки, отсюда и традиции — приобретения произведений искусства нет. А для меня это смерть. Но я капризная к тому ж. А ты знаешь одного бизнесмена — Вилмара, который хотел бы купить мои картины и рад поддержать меня.

— С такими не знаком!

— Но ты же не буддист, Спиин! Что тебе стоит солгать? Тем более не на суде же, а так… в разговоре.

— Ради тебя я бы и на суде, но только я не вижу, какое во всей этой истории мое место?

— Да ты как бог Олимпа! Ты — Меркурий!

— Нормально. Я все понял. Но в Тайланд я даже ради тебя не поеду!

Звонок из Таиланда распорол тишину её ночи.

Палтай предупреждал: Лунное затмение через пять дней — орбис в два дня до, два дня после. За ним следует солнечное затмение с гораздо большим периодом действия. Все дела этих дней ведут к далеко идущим последствиям. Роковым последствиям. Одних они разрушат, другим придадут силы. Постарайся не делать лишнего! Иначе семь лет расплачиваться!

ГЛАВА 41