Московские французы в 1812 году. От московского пожара до Березины

Им на смену должно прийти новое поколение начала XIX века. Готово ли оно было к этому? Кажется, что да. Действительно, очень скоро все более многочисленные старожилы и новенькие начали группироваться возле Китай-города, не составляя при этом по-настоящему его часть. В этом крылся смысл их стратегии: выделиться из среды других иностранных купцов, используя возможности, предоставляемые торговлей в центре Москвы. Им требовалось найти хорошее, проходное место, которое невозможно миновать тем, кто спешит на рынок. Таким проходным местом являлся Кузнецкий мост, связывающий такие оживленные улицы, как Лубянка, Никольская и Мясницкая. С начала революции многие французы постепенно открывали свои лавки на мосту и поблизости от него, так что очень скоро вместо «пойти на Кузнецкий мост» в городе стали говорить «пойти во французские лавки». Здесь французы продавали модные товары из первых рук (шляпы, перчатки, ткани), предметы роскоши и искусства (золотые украшения, парфюмерию, бронзовые и керамические изделия). Накануне 1812 года одной из наиболее известных являлась фирма Обер-Шальме: в ее магазине можно было приобрести роскошные ткани, севрский фарфор и др. «Ее магазины, – писал соотечественник A. Домерг, – были местом встреч высшего общества столицы». Ксавье де Местр утверждал, что некоторое время держал в этом квартале живописную мастерскую и магазинчик, торговавший предметами искусства. Также здешние магазины предлагали изысканные продукты (вина, ликеры, кондитерские изделия). Некто Татон держал на Кузнецком мосту лавку, в которой продавал прованское масло, сыры, вина и табак, «сделанные во Франции», как уточнял он. Наконец, там можно было найти немало товаров, называемых интеллектуальными (книг, журналов и пр.). Для их реализации в 1799 году был, в частности, создан книжный магазин В. Ж. Готье. Его основатель, Жан Готье, – сын Жан-Мари, уроженца пикардийского Сен-Кантена, который, приехав в Россию в 1764 году, сначала поступил учителем в семьи Еропкиных и Гурьевых, а затем записался московским купцом 1-й гильдии. Его сын Жан предпочел заняться книжной торговлей; так, объединившись с семьей Куртенер, он основал книжный магазин, а также издательство, вскоре приобретшие высокую репутацию в XIX веке⁶⁶. Преуспевали и другие книготорговцы. Морис-Жерар Аллар (1779–1847) быстро стал крупным московским продавцом книг; его компаньоном являлся Жорж Этьен Франсуа де Лаво, бывший преподаватель различных пансионов города. Помимо книг фирма «Аллар и компания» продавала визитные карточки и бумагу с виньетками, а также – что может удивить – перчатки и белую шерсть для вязания. Ясно, что французские купцы занимали далеко не последнее место, скорее даже наоборот. Они реализовывали свои товары очень дорого, но это казалось совершенно законным их клиентам, без колебаний развязывавшим свои кошельки для приобретения изысканных товаров, которые было затруднительно найти где-либо еще. Используя свои связи с московской знатью, французы специализировались в основном на элитарной клиентуре, умеющей ценить товары, привезенные из Парижа. Сами названия магазинов говорили о специализации французской торговли: «С парижским вкусом», «Храм хорошего вкуса», «В бельэтаже». И от клиентуры не было отбоя! В московском высшем обществе считалось хорошим тоном посещать эти шикарные магазины. Некоторые французы для привлечения московских покупателей пользовались своими дореволюционными титулами и рангами. Так, например, действовал знаменитый Леонар Отье (1750–1820), бывший парикмахер Марии-Антуанетты, который, бежав в 1792 году в Лондон, а потом в Германию, в 1800 году поселился в Москве. Он пробыл там до 1814 года. Но нам не известно, имелась ли у него мастерская или же он выезжал на дом к клиентам. Помимо магазинов в центре Москвы появились гостиницы, которые содержали французы. Таков «Отель де Пари», возглавляемый г-ном Лекеном, родственником знаменитого трагика из «Комедии франсез», любимого артиста Вольтера. Так, потихоньку и незаметно, французская община укреплялась и богатела, строя свою репутацию и набирая силу на прочном фундаменте культуры и хорошего вкуса. Несмотря на испытания, причиной которых стала революция, община могла гордиться своим успешным внедрением в московскую жизнь благодаря знаниям французов-учителей и изысканности предлагаемых товаров. Ей оставалось лишь укреплять узы солидарности между земляками, каковой цели служило создание прихода Сен-Луи-де-Франсэ⁶⁷.