Московские французы в 1812 году. От московского пожара до Березины

Иностранцы пользовались еще одной важной привилегией: правом продавать у себя на дому в розницу произведенные ими товары и тем самым составлять конкуренцию торговцам, обосновавшимся в Китай-городе. Действительно, указы от 28 июня и 8 июля 1782 года позволяли им открывать лавки за пределами центрального базара. Путешественник Фортиа де Пиль описывал это в следующих выражениях: «Известно, что во всех русских городах одним лишь иностранцам дозволяется торговать в розницу в своих домах; местные обязаны торговать в лавках; они сгруппированы в удобном месте…»^{29}, то есть в Китай-городе. Комплекс этих привилегий возбуждал аппетиты иностранных держав, желавших получить их в исключительное пользование, каждая для себя. С этой целью в 1779 году Франция начала с Россией торговые переговоры, рассчитывая ослабить давние и тесные узы, связывающие Российскую империю и Англию. Но шевалье де Корберон, французский дипломат при российском дворе, не верил в их успех, так как в сентябре 1780 года он заявил: «Россия придерживается принципа предоставления всем странам равных прав в коммерции и не завязывает никаких особенных связей ни с одной из них»^{30}. Проект задуманного торгового договора провалился, во всяком случае, в этом году. Пришлось ждать декабря 1786 — января 1787 годов, чтобы такой договор появился на свет, благодаря, в числе прочего, переговорам, проведенным графом де Сегюром^{31}.

В XVIII веке многие из иностранцев, обосновавшихся в Москве, были уроженцами северных стран (датчанами, немцами, голландцами, англичанами), специалистами в текстильном производстве, приобретшими за несколько веков большой опыт в этом деле. В Москве «производят почти такие же хорошие полотна, как в Голландии», говорил один современник-француз в своей работе о России, опубликованной в 1784 году^{32}. Английские купцы, со своей стороны, приобрели высокую репутацию в торговле высококачественными овощами, фруктами и цветами, которые они со вкусом и умением выращивали в своих садах. В 1716 году это приятно удивило путешественника Ф.-К. Вебера. «Здесь живут, — отметил он, — несколько английских купцов (кои чувствуют себя тут очень удобно), каковые с февраля месяца, и даже раньше, начинают продавать розы, левкои и вкусную спаржу, выращиваемые ими в их садах»^{33}. В «Энциклопедии» Дидро и Даламбера в 1765 году автор статьи «Москва» говорил практически то же самое^{34}. Также очень многочисленны были поляки, поскольку Польша входила в зону влияния, даже «заповедную охотничью зону» русских. В XVIII веке эти последние без колебаний аннексировали часть территории соседней Польши, которую поделили с Пруссией и Австрией. Наконец, в Москве обитало огромное количество азиатов: китайцев, армян, турок — желанных гостей, благодаря привозимым ими тканям и пряностям. Всех этих иностранцев, за исключением православных греков, обычно называли «немцами», то есть «немыми», не знающими русского языка. В современном русском языке так называют жителей Германии.