Московские истории

Петр не перезвонил. Ни в этот день, ни на следующий. Я набирал ему еще трижды, но мне неизменно сообщали, что аппарат абонента выключен. Тут уж я вспомнил, с чем позвонила мне Мархи. И любопытство сменилось беспокойством. Что такого могло случиться, что человек несколько дней не подходит к телефону?

Господи, да что угодно! Уехал из страны, ушел в лес, сел в тюрьму, впал в кому, умер. Нет, «уехал из страны» – звучит как-то лучше, хотя… с поправкой на: «у него проблемы с финансами, он сейчас в России, и ему нужна помощь» – тоже не особенно радужно.

На третий день Петр снова не ответил, и я полез в старые записные книжки искать его домашний адрес. Арита наблюдала за моими поисками со странным выражением на лице.

– Что ты потерял, Ни?

– Не потерял, – ответил я, не отрываясь от записной книжки. – Ищу… Уже нашел!

Если верить ежедневнику, адрес я записывал лет пять назад. Остается надеяться, что с тех пор Петр не менял место жительства. Видимо, эта мысль тенью отразилась на моей физиономии.

– Что случилось, Ни? – забеспокоилась Арита.

Я посмотрел на жену и как мог бегло пересказал ей всю историю от знакомства с Петром до сути ночного звонка трехдневной давности, упустив лишь одну подробность – участие во всем этом «моей бывшей»: незачем лишний раз волновать женщину и давать ей повод для беспочвенной ревности.

По мере того как я приближался к финалу рассказа, в голове крепла мысль, что все это вообще-то звучит довольно бредово.

– Я стал совсем нерациональным, – закончил я. – Лезу не в свое дело.

– Ты стал совсем русским, Ни, – улыбнулась Арита. – Ты пытаешься помочь человеку вопреки собственной выгоде.

– Это не «русскость», это глупость.

– Знаешь анекдот, – улыбка Ариты стала шире, на щеках появились ямочки, – почему Иисус Христос был русским?

– Вообще-то он был иудеем.

– Он был русским, Ни. Потому что только русский может лечить бесплатно. Только русский может учить бесплатно. Только русский может накормить толпу народа, не зная, что будет есть завтра сам. И только русский может выпивать в компании, зная, что наутро его сдадут в милицию.

Арита смотрела на меня озорными глазами, а я, пытаясь угнаться за смыслом, окончательно потерял нить рассуждения.

– И что это означает?

Арита рассмеялась и поцеловала меня в нос.

– Ничего. Просто шутка. Поезжай к своему товарищу, может, ему в самом деле нужна помощь. Только возвращайся не поздно.

Петр жил в центре Москвы, в элитном доме. Двор с охраной. Дом с охраной. Первый охранник впустил меня, когда я назвал адрес, предварительно осмотрев машину.

Второй охранник, тот, что сидел в подъезде за стойкой больше похожей на гостиничную стойку ресершен, потребовал документы, долго смотрел на меня тяжелым взглядом, потом бросил: «Ждите» – и набрал номер:

– Петр Евгеньевич, тут к вам пришли… Нильс Хаген… Нет, один… Хорошо.

Он повесил трубку и посмотрел на меня чуть теплее, хотя и этим «потеплевшим» взглядом можно было дробить камни.

– Проходите, – кивнул он на лифты, возвращая мне паспорт. – Двадцатый этаж.

Я поднялся наверх. И остановился, изучая звонки. С одной стороны на этаже было четыре квартиры, с другой – одна. Если учесть, что дом выглядел абсолютно симметрично, получалось, что хозяин этой одной квартиры просто скупил половину этажа и перепланировал на свой вкус. И если судить по номеру, эта перепланированная половина этажа принадлежала Петру.

Я нажал кнопку, с той стороны двери раздался мелодичный звонок. И тишина. Ни единого шороха, будто внутри никого не было. Но Петр Евгеньевич там точно был, иначе с кем говорил охранник? Я позвонил снова. На этот раз дверь распахнулась сразу, прежде чем закончила переливаться трель звонка, будто Петр стоял под дверью и ждал. Выглядел он неважно: растрепанный, какой-то напуганный, с тяжелыми свинцовыми мешками под глазами.

– Здравствуй, – приветствовал я.

– Ты один? – Петр был суетлив. – Заходи.

Я послушно прошел в просторный холл, немного растерявшись от такого приема. За спиной хлопнула дверь, щелкнул замок, а потом еще раз щелкнуло. Очень неприятно. Такой щелчок мне прежде приходилось слышать только в кино. Я обернулся.

Петр стоял спиной к запертой двери, перекрыв мне возможные пути к отступлению. В руке он сжимал черный тяжелый пистолет. Ствол пистолета смотрел мне в живот.

– Это он тебя прислал?! – спросил Петр таким тоном, что я усомнился в его адекватности и мне стало страшно.

Глава 2

Надо сказать, что для страха у меня были все основания. Представьте картину: немолодой уже мужчина с изрядным, несмотря на фитнес, брюшком, обрюзгший, небритый, но все еще производящий впечатление здоровенного громилы – в молодости Петр занимался тяжелой атлетикой, – стоит и целится в вас из пистолета. Пистолет, кстати, тоже производил впечатление: вороненый «Глок» с квадратным стволом и семнадцатью патронами в обойме. Про патроны я знал от Макса, нашего начальника безопасности. Он был повернут на оружейных новинках и даже ездил в какие-то спецтиры на тестовые отстрелы новых моделей Калашникова сотой серии или там пистолета «Рысь».