Читаем Московские картинки 1920-х - 1930-х г.г полностью

Прямо рядом с этим институтом стоит очень красивый особняк. «Дом Губиных». С очень красивым портиком, поднятым на второй этаж, с арочными окнами на первом этаже. Там какой-то медицинский институт. А у Петровских ворот с правой стороны в самом начале Страстного бульвара стоит большой дворец. Это Дом Гагарина или Екатерининская больница. Такое странное сочетание потому, что раньше это был дворец Гагарина, а теперь тут больница.

Этот дом имеет большой многоколонный портик с колоннами по второму и третьему этажам и с арками в первом этаже. Так же, как и в доме Губина. Недавно я был в этой больнице. Сюда положили Леву Абрамова, когда он чем-то заболел Так я пошел проведать его. Палата, в которой он находился, была на втором этаже. Это была оставшаяся без изменений огромная дворцовая комната и стояло в ней большое количество кроватей. Не очень уютно. Стены белые, кровати белые. Белая тоска. Туалет находился в конце коридора. А коридоры были длиннющие, высоченные с голыми скучными стенами. Вообще, больница произвела на меня довольно удручающее впечатление. Никогда я в больницах не лежал. Болел только дома. И попадать вот в такую больницу, хоть она и находится в таком прекрасном дворце, совсем не хочется.




Страстной бульвар, хоть и пошире многих других, но очень короткий. Быстро миновав его, мы въезжаем в проезд между кварталом, заканчивающимся Страстным монастырем, и застройкой, среди которой наиболее значительным зданием является какая-то типография с выложенными из желтого кирпича стенами. Потом стоит четырехэтажный дом на углу Малой Дмитровской улицы.





За ним скрывается чудо чудесное. Маленькая, но очень красивая и изящная многошатровая церковка Церковь Покрова в Путинках, как я выяснил позже. Она зажата между двумя сравнительно высокими домами и видна только с самой улицы. Вся она ослепительно белая. Три главных шатра увенчивают главное здание. А кроме того шатры есть и над колокольней и над крыльцом. Все шатры выполнены в кирпиче. Единственная такая церковь у нас в Москве. Как жаль, что по бокам церкви выстроены многоэтажные дома. Они закрыли обзор церкви, оставив возможность смотреть на нее только с противоположной стороны улицы, да еще с ее угла. Церковь, кроме того, сразу же потеряла свое значение главной среди своего прихода. Она стала просто очень красивой игрушкой, экспонатом из коллекции памятников архитектуры.

Малая Дмитровка упирается в стены Страстного монастыря, но не в главный его фасад, а в боковой. Главный выходит на Страстную площадь. Монастырь недействующий и очень запущен. Просто не ремонтировался. На его высоченной башне, увенчанной шатром, укреплен огромный плакат с призывом: «Вступайте в ряды «Автодора!». На плакате изображен автомобиль.

Сбоку от монастыря недавно выстроено большое здание редакции газеты «Известия». Все оно какое-то квадратное. Башня с часами тоже квадратная. Окна большие, квадратные, а поверху идут круглые окна. На самом верху большие буквы «ИЗВЕСТИЯ», дальше буковками чуть поменьше: «ЦИК СССР и ВЦИК». В этом здании сразу находятся и издательство, и редакция, и типография. Это удобнее, чем у многих других.



Конечно, интересно было бы посмотреть на типографию, на печатные машины. Недавно нас водили в старую, еще довоенную типографию. Она называется «Искра революции». С огромным интересом рассматривали мы типографские кассы, в которых лежали буквы-литеры, и печатные станки. Но все это даже сравнивать с типографией «Известий» нельзя. К сожалению, всем нас не разрешили пойти туда большой группой на экскурсию. Разрешили только двум ученикам, как представителям всего нашего класса. Мы выбрали своих делегатов — Юрку Моделя и Зосю Миллер. Они вернулись, ошеломленные виденным. Долго и интересно рассказывали и об огромных линотипах и о всем процессе печатания самой главной газеты страны. Я тогда впервые узнал, что такие газеты, представляющие страну, называются официозами. Слушать было интересно, но завидовал я им отчаянно. Говорят же: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

На Страстной площади целых три кинотеатра — один с чудным названием — «Шануар». Говорят, что это значит «черный кот». А может быть «Черная кошка», не знаю французского. Но, причем тут кино? Причем кошка? А другой — «Великий немой». Это уже понятнее. Третий, «Палас», значит «дворец». А сам-то такой маленький. Тоже мне дворец!

В начале Тверского бульвара стоит памятник Пушкину. Это самый знаменитый памятник в Москве. И бульвар тоже знаменитый. Он ведь первым в Москве был создан. А еще знаменит он тем, что тут каждый год весной открывают книжные базары. По всему бульвару киоски, палатки и лотки. Книги разные, а главное, дешевые. Этот базар, как праздник.

В конце бульвара у Никитских ворот памятник — Тимирязеву. А за ним виден дом с аптекой. И слева от него кинотеатр «Унион». Круг замкнулся, и наша кругосветка закончилась.

Некоторые другие маршруты

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное