Там есть один фокус; если пройти территорию усадьбы строго по оси (по другому, собственно, и не получится — от входа идет узкая направляющая аллея из двух рядов высоченных темных елей) — по прямой насквозь, спуститься в парк, убранный идеально, подметенный, заставленный белыми картонными скамеечками и такими же легковесными мостиками, миновать его как можно скорее, еще быстрее пройти круглый двор, где так же нет ничего настоящего, и за ним сразу дом, так же выдуманный заново, представляющий собой собрание ширм, а не стен, он совсем маленький, этот дом, и выйти к озеру, откроется такой простор, что сердце остановится, грудь переполнится воздухом и останется только вопрос: как описать эту полноту, это
Середины и высоты
Заканчивается Петров пост. В этот день нужно дотянуться до неба, ибо спуск уже близко: время вот-вот наденет лыжи.
В 2000 году мы совершали экспедицию под названием «Империя пространства» (поиски Чевенгура). Географ Дмитрий Замятин, писатель Василий Голованов и аз грешный, времявед. По высокой степи Белогорья, что поднимается за Доном к югу от Воронежа, мы колесили неделю, в эти как раз верхние Петровы дни. Степь там прижимается прямо к небу, изредка опускаясь в низины и балки, где в строчках зелени и камышей прячутся невидимые реки. Все остальное — голые покатые лбы и плечи белой степи — плотно упирается в небеса. Высокие места. 12 июля нас вынесло к устью Черной Калитвы, впадающей в Дон. Пересекши долину, мы поднялись на южный берег; его венчает Миронова гора, на лбу земли еще и шишка: гора-колокольня. Влезли на «колокольню»; жаркая твердь приблизилась. На горе расположен мемориал в память сражений 1943 года. Здесь же, в кустах, обрамляющих мемориал, мы обнаружили человека, сидящего с книгой.
Врач, из больницы для душевнобольных (он так представился; по виду этот врач был, скорее, из той больницы пациент). Книга — «Лествица» Иоанна Лествичника. Бумажная лестница в небо.
Роман – календарь
Тут вместо Пьера нужно писать
Наташа Ростова после «сретенского» падения (см. выше, Сретение) спасается (выздоравливает) в Петровский пост (том III, часть I, главы XVII — XVI).
Она лечится в церкви. Появляется незаметная Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых: она вовлекает Наташу в говение, а затем и моление, наконец, в причастие, которое скоро спасает больную.
Этот короткий круг Наташиной жизни, осторожно, одним касанием прописанный и почти нами не читаемый, напоминает масонский круг «спасения» Пьера. Тот от своей душевной напасти после разрыва с Элен пытается спастись по-питерски, масонством.
Наташа лечится по-московски, в церкви.
Видимо, оттого, что такое исцеление в Москве есть нечто очевидное, Толстой не останавливается на нем подробно. Кроме того, это
Нечаянно или специально, вокруг Наташи всё Петры. Только с братом Петей она хоть иногда весела, только с Пьером ей спокойно. Все совершается на Петровский пост. Наташино спасение синхронно с этим постом: к окончанию его она здорова.
От Москвы до океана
Его звали также