Московские праздные дни

Отсюда Казанский спуск — за Покровом, за Покровским собором.

Москва в предощущении зимы. В наступившей праздности, в лаборатории, где вместо ушедшей яви — слово, она принимается за самонаблюдение. Начинается действие в «четвертом» измерении — извлечение московского «Я» из внешнего времени (в частности: отделение от материнского — календарного — лона Константинополя). Москва готовится к большому сочинению (самопомещению) во времени, которое откроется с Нового года. Она собирается растить, ткать, вязать следующий год; или так — лепить себя как год.

Для нее, как на полке, на Васильевском спуске выставлен образец: собор Василия Блаженного.

Глава вторая «Москводно»

4 ноября — 4 декабря

— Темень года и «Цветник» — Пешком по «Москводну» — Идем по льду — Календарь наизнанку — Большой звезды сияние лучей (чертеж) — Еще герои — Птицы — Два события — Роман-календарь. (Конец Москвы) — Михайлов день и звездные румбы — От апостола Филиппа до царевича индийского —

Тут многое зависит от настроя. Уже было сказано, что авторский календарный выбор субъективен (насколько субъективен «авторский» выбор Москвы?). Однажды зарядившись — заразившись — геометрической идеей, отследив дыхание московского года, затем трудно отвлечься от наблюдений за его разумно-подвижной, постоянно сочиняемой сферой.

Сюжет книги диктует свое: ноябрь — после Казанского спуска — отчетливо читается как низ, более того — провал в московском времени. Москва проходит через нижнюю точку своей хроносферы. Где-то здесь расположен «южный» полюс Москвы, нижняя впадина календаря.

Строго говоря, максимум тьмы (22 декабря) еще впереди, но именно оттого, что он впереди, и испытание темнотой будет еще длиться и длиться, ноябрь переживается трудно и воспринимается Москвой как дно года.

Дноябрь. Народный календарь говорит то же: темень года.

*

На католическом западе ноябрь начинается с двухдневного праздника «Святые и усопшие»; ему предшествует знаменитая ночь страшилок — Haloween. Запад также ощущает под покровом ноября дно времени.

Всехсвятский римский праздник был введен в начале VII века папой Бонифацием IV, позднее, в начале XI века был установлен День поминовения усопших; со временем два праздника слились в один. Первый день верующие проводят в храме, а во второй с самого утра отправляются на кладбище, приводят в порядок могилы и ставят горящие свечи. Это родственно нашей Дмитриевской субботе. Перед «смертью» года, перед самой его теменью необходим обряд сосредоточения, собирания духом, укрепления последней границы, отделяющей нас от смертной прорвы. Отсюда пограничные огни свечей.

Конец времен в ноябре люди запада видят отчетливо: они более нас склонны к пространственной логике. Годичный круг римско-католических праздников, постов и памятных дней завершается днем святого Андрея, 30 ноября.

Вместе с тем — тут и сказывается настрой наблюдателя — на фоне подступившей ночи только ярче разгораются огни в доме. Эта тема уже была обозначена. Любовь к лампе, Евлампию (см. выше) собирает праздных москвичей за столом, за «цветным» разговором, частным и дробным.

Необязательно москвичей: этот «цветной» выбор накануне тьмы есть предпочтение универсальное. Те же католики — в средние, «темные» века — определяли темноту как «наилучшее условие для жизни цвета». Именно цвета. Так писал Бернар Клервосский (1090–1153), католический святой, известнейший богослов и теоретик веры. Так оформляла себя доктрина готики, нашедшая прямое выражение в искусстве витража.

Готический храм широко открыл окна в скорлупе романских стен, впустил свет Божий и вместе с тем расцветил его, пропустив через красное, синее, желтое стекло.

Ноябрь предлагает свой, «цветной» способ ночного праздника, отмечание (ожидаемой) победы над наступающей тьмой. Его принципиальное отличие от октября — это утрата определенной (предметной) формы времени. Потеря ощущения дня как предмета (света).