Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Такой же ветер встретил в конце ноября 1920 года Виталия Ивановича и всех добровольцев. После поражения в Таврии, сдачи Перекопа и ускоренного марша на Севастополь, чтобы оторваться от красных и провести без потерь эвакуацию, моральных сил для жизни не осталось. Армию свели в корпус, ему отвели поле на берегу речки Буюкдаре, и на голой земле стали располагаться полки и дивизии. Некоторые просто ложились на землю, чтобы сильнее промерзнуть, простудиться и умереть. Кутепов издал первый приказ: строить лагерь, а тех, кто хочет умереть, считать дезертирами и расстреливать. Кутепов был диктатором. Но он спас корпус. О генерале Кутепове я потом написал книгу, и там описано в подробностях, как строили полковые церкви, полковые городки, как оживала воля. В Галлиполи было устроено много такого, что потом потрясало воображение: гимназии, театр, журналы, хоры, футбольная команда, которая обыграла английских военных моряков, проводились учения и смотры, а главное — был восстановлен боевой дух. В 2010 году Центр русской славы Андрея Первозванного восстановил в Галлиполи памятник русским воинам. Я принимал участие в этой работе.

Потом дед вернулся в Советскую Россию, стал горным инженером, участником индустриализации. После Гражданской и разложения государства он стал сторонником сильного государства. Может быть, поэтому я написал биографию Сталина… Вот так от белых — к великому вождю. В каком-то смысле совокупный опыт моего рода и стал тем «зеркалом», в котором я «прочитал» свои книги, они отражены и здесь.

Исторические герои — это наши важнейшие современники, без них мы превратились бы в биологических роботов. Мне очень близка мысль русского философа С. Л. Франка, что наши ушедшие предки оказывают на нас сильное воздействие хотя бы тем, что, когда в критические минуты мы мысленно обращаемся к ним, их оценка влияет на наши поступки.

Столыпин и Сталин — разные стороны одной и той же медали. Модернизация, которую проводил Петр Столыпин, была не завершена из-за ошибок российского политического класса, они привели в конце 1916 года к заговору элиты против царя. В заговоре участвовали родственники царя, генералы, министры, финансисты, промышленники, депутаты Госдумы. Феодальная по политическому устройству и капиталистическая по экономическому содержанию Российская империя из-за этого нерешенного противоречия рухнула.

Сталин же после жестокой борьбы в среде коммунистического руководства провел-таки эту модернизацию. Ее цена была высокой, но без модернизации страна едва ли выжила бы.

Вот тут вспомним один поразительный разговор Сталина с Черчиллем в августе 1942-го, во время Сталинградской битвы, когда английский премьер вынужден был прилететь в Москву, чтобы объяснить, почему откладывается открытие второго фронта.

В дневнике советского посла в Лондоне Ивана Майского говорится: «Черчилль с большой охотой вспоминал свою встречу со Сталиным. Рассказывал, между прочим, что поставил Сталину такой вопрос: „Скажите, что для вас тяжелее — нынешняя война или коллективизация крестьянства?“ Сталин ответил, что коллективизация была тяжелее, ибо там приходилось иметь дело с десятками миллионов упрямых людей, которые не понимали и не видели преимущества новой системы.

Затем Черчилль, впавший в несколько философский тон, прибавил: „Коллективизация стоила вам жизни несколько сот тысяч, а может быть, и миллионов людей в одном поколении. Зато последующие поколения извлекут из нее без всяких жертв крупные выгоды. Мы бы так не поступили. Мы придаем слишком большую ценность каждой индивидуальной жизни. Мы, вероятно, постарались бы рассрочить процесс на много лет, чтобы избежать концентрации жертв на коротком участке времени. В результате следующие поколения тоже должны были платить свой „налог крови“ за перестройку системы. Какой метод лучше? Не знаю. Может быть, ваш и лучше. Однако я совершенно уверен, что в нашей стране он не может быть применен“». (Майский И. М. Дневник дипломата. Лондон. 1934–1943. В 2 кн. Кн. 2 (2).М., 2006. С. 270.)

Черчилль явно лукавил или не совсем знал предмет. Речь идет о цене социалистической догоняющей модернизации, вынужденной в своей основе, так как Россия после Первой мировой и Гражданской войн безнадежно отставала в экономическом развитии от западных стран.