Московские слова, словечки и крылатые выражения

И третье условие «настоящего чая» — пить его нужно много; «по-настоящему» напившийся чая человек говорил о себе, что он «усидел самовар».

Кроме того, московское чаепитие отличалось особой сердечностью, открытостью и простотой во взаимоотношениях хозяев и гостей. Как известно, в Китае и Японии питье чая обставлено строгим и сложным церемониалом, «китайские церемонии» вошли в пословицу. В Москве же хозяева предлагали гостям за чайным столом чувствовать себя свободно — «без церемоний» (приглашение «пожалуйста, без церемоний» держалось в старых московских домах вплоть до войны, и сейчас еще, правда очень, очень редко, вдруг услышишь его — и повеет старой Москвой…)

Показатель человеческих взаимоотношений и слово «чаевые»

В XIX веке чай в купеческом, мещанском, в низшем и среднем чиновничьих кругах выступал верным показателем человеческих взаимоотношений. По словам Полякова, если на вопрос любопытствующего человека об отношении друг к другу интересующих его лиц, он получает ответ «они вместе чай пить ходят», то можете быть уверены, что у них отношения самые сердечные. А если скажут «который день чай пить врозь ходят», значит, крепко поссорились.

Чаем определялась степень гостеприимства и знания правил приличия. «Если вы приглашаете к себе кого-нибудь в гости и по недогадливости или рассеянности не попотчеваете чаем, — пишет Поляков, — то, рекомендую вам, вас запишут в число не знающих приличий гостеприимства», — и приводит к этому замечанию характерный разговор двух кумушек:

«— Что же вы так скоро? — спрашивает одна другую.

— Да что, не стоит… наскучило… Сидела, сидела, инда пересохло во рту…

— Неужели вас и чаем не напоили?

— Нет!

— Ну, да известно что… Люди так… пустые люди…»

Зато после угощения чаем — совсем другой разговор и, естественно, не осуждение, а похвала хозяевам:

«— Ну что, матушка, как вас там приняли? — спрашивает одна другую.

— Чудесно, матушка, чудесно; как только пришла, не успела ввалиться, сейчас подали чай, и с сухарями, и с булками, отличный чай, насилу выкатилась…»

Непостижимую магическую силу чая над москвичами Поляков описал в сцене, списанной с натуры:

«Если, например, один приглашает другого идти куда-нибудь, но тот не хочет и отговаривается:

— Некогда…

— Пойдем.

— Ну зачем я пойду? Что мне там делать?

— Экой чудак, пойдем, — говорит первый, — зайдем, чайку попьем».

И после такого резона второй отправляется с приятелем куда угодно.

Привязанность к чаю заставляла москвичей не всегда вести себя разумно. «Привязанность к чаю не имеет границ, — замечает Поляков. — Так, например, самый последний бедняк скорее откажет себе в пище, в одежде, но никогда не лишит себя удовольствия попить чайку. Он работает нередко для того только, чтобы приобрести несколько копеек, которые он по получении тотчас же относит в мелочную лавку за несколько золотников чая, чтобы отвести душу, как выражаются простолюдины».

М. Н. Загоскин в очерке «Ванька» рассказывает о московском извозчике-«ваньке», который обругал встречного лихача и на вопрос седока, за что он его так, ответил:

«— Да как же, батюшка! Вот этот с рыжей-то бородою, — ведь я его знаю, он из нашего села, четыре года извозничает, а домой гроша не прислал: все на чаю пропивает».

Тогда родилась пословица: «По чаям ходить, добру не быть», имеющая в виду хождение пить чай в трактир.

В сороковые — пятидесятые годы XIX века появилось словосочетание «на чай». «В Москве редко просят на водку, всегда на чай», — отметил Поляков. В. И. Даль в «Толковом словаре» приводит поговорку: «Ныне уж нет сбитню, а все чаек; не просят на водку, а просят на чай». Слово «чаевые» появилось позднее, сначала оно имело другую форму: «начайные», именно в такой форме знает его Даль. Появившись в Москве и центральных губерниях, понятие и слова «на чай» к концу века стали употребительны по всей России.

В «Толковом словаре» под редакцией Д. Н. Ушакова (1940 г.) объясняется: «На чай (давать, брать) — награждение за мелкие услуги сверх жалованья (дореволюционный обычай)». Но языковед поспешил: обычай, казавшийсяемуизжитым, и выражение — ушедшим из живого языка (как, впрочем, и приветствие «чай да сахар!», снабженное пометой: «устар.»), продолжали существовать, и, более того, лет десять — двадцать спустя само явление «награждение за мелкие услуги» и выражение «на чай», наряду с термином «чаевые», возникшим на грани XIX и XX веков, захлестнули страну, и в «Словаре русского языка» 1984 года «чаевые» и «на чай» фигурируют уже как общепринятые современные выражения, без всяких помет и оговорок, хотя, наверное, стоило бы пояснить, что теперь это не «плата за мелкие услуги», а узаконенные обычаем поборы, не имеющие к «услугам» никакого отношения.

На каждого Егорку своя поговорка

Как всякое, вошедшее глубоко в быт и обычай народа явление, московское чаепитие отразилось в фольклоре: вошло в пословицы, поговорки, шутки.