Московские слова, словечки и крылатые выражения

Я открыл комод: лежат свернутые штаны, а сюртука нет. Я туда, сюда… Нет!

— Рамзай, где мой сюртук?

— А чего пьем-то? Во твой сюртук! — и указал на четвертную. — Не бойся, цел. В ссудной кассе у Рейфмана за пятишку…

Был восьмой час. Касса уже закрыта. Идти нельзя…

Так я и не попал на торжественный вечер в ноябре 1882 года».

Вдова Попова — лицо реальное: владелица водочного завода в самом центре Москвы — на Кремлевской набережной, возле Большого Каменного моста. Он еще существовал в начале XX века, но в то время уже назывался «М. А. Поповой вдовы преемников товарищества водочный завод».

Так что у коктейля «Слеза комсомолки» был в Москве предшественник — крепкий напиток, прозванный народом весьма похоже — «Слеза вдовы Поповой».

Торт «Птичье молоко»

Выражение «птичье молоко» известно в русском языке давно. В справочнике Н.С. и М. Г. Ашукиных «Крылатые слова» его значение определяется так: «нечто неслыханное, невозможное, предел желаний».

Сейчас это выражение употребляется только в переносном, символическом значении, потому что всем известно, что птицы выкармливают птенцов не молоком, и вообще они молока не производят.

Однако древние о птичьем молоке имели иное представление, они были уверены в его реальности.

Античные предания сохранили сведения о существовании редкой породы кур, которые дают молоко. Древнегреческий географ и историк Страбон (64 г. до н. э. — 23 г. н. э.) пишет, что жители острова Самоса, рассказывая о необычайном плодородии их земель, утверждали, что дары, получаемые ими от земледелия и животноводства, столь разнообразны, что они имеют даже птичье молоко.

Выражение «птичье молоко» известно всем славянским и другим индоевропейским народам, что говорит о его глубокой древности и возникновении в эпоху индоевропейской общности.

Никаких развернутых легенд о птичьем молоке в русском фольклоре до настоящего времени не дошло, но само выражение из живой речи не пропало, сохранившись в виде поговорки и в пословицах. В них оно обозначает нечто абсолютно невозможное, не существующее, что подтверждено и категоричной пословицей, записанной В. И. Далем: «Все есть, только птичьего молока нет». Другая пословица относит «птичье молоко» к сказочным, вымышленным предметам: «Птичьего молока хоть в сказке найдешь, а другого отца-матери и в сказке не найдешь». Это выражение используют, говоря о большом богатстве или, с укоризненным оттенком, о дурацкой блажи зажравшегося персонажа: «У них только птичьего молока нет», «Все есть у богатого, опричь птичьего молока», «Ему только птичьего молока не хватает».

В московских пословицах «птичье молоко» упоминается в двух ситуациях, характерных для московского быта и записанных фольклористами в нескольких вариантах.

В первом случае автор пословицы привлек это выражение для характеристики богатства и разнообразия московского торга: «В Москве нет только птичьего молока», «В Москве все купишь, кроме птичьего молока, отца родного да матери». Позднее пословица приобрела более общий характер, слово «купишь» было заменено словом «найдешь»: «В Москве все найдешь, кроме птичьего молока, отца да матери».

Во втором случае речь идет о склонности москвичей к заковыристым выдумкам и розыгрышам: «Говорят, в Москве и кур доят». Распространена также и более короткая поговорка: «Говорят, кур доят», без ссылки на Москву, но зато у московской поговорки имеется продолжение, обличающее московское коварство: «Говорят, в Москве кур доят, а пошел за молоком — обозвали дураком».

Так и бытовало в Москве крылатое слово столетие за столетием в виде метафизического понятия, но в 1975 году оно вернуло себе предметность, как это было в Древней Греции.

В 1975 году кондитер ресторана «Прага» на Арбате Владимир Михайлович Гуральник придумал рецепт приготовления нового оригинального торта, которому он дал название «Птичье молоко».

Но поскольку «Москва слухом полнится», о торте, изготовлявшемся сначала небольшими партиями, сразу заговорили по всей Москве. Попробовавшие расписывали его поистине божественный вкус, нежность, сладость без приторности, воздушность безе. Одним словом, торт стал московской легендой, за ним выстраивались очереди, на него приглашали гостей.

На страницах «Правды» того времени появилась такая зарисовка сценки на московской улице:

На вывеске большими неоновыми буквами сверкала надпись: «Кондитерская», а на улице стояла очередь. Проходя мимо, я услышал разговор:

— Простите, вы за чем стоите?

— За птичьим молоком.

— Да нет, я серьезно вас спрашиваю.

— А я серьезно и отвечаю.

Торт был действительно сказочного вкуса, и до сих пор он пользуется большой любовью сладкоежек.

Правда, создатель торта «Птичье молоко» в интервью, данном в конце 1990-х годов, с огорчением сказал, что нынешние изготовители выпускают торт под тем же названием, но с такими нарушениями рецепта, что его можно считать совсем другим изделием.

Изделие-то другое, но название манит и завораживает, как и десять, и сто, и тысячу лет назад…

Капустник