Московские страсти

Раздраженности в ее голосе не слышится, однако настроение у нее никак не романтическое.

- Ты уверена?

- Да, конечно. А что может случиться?

- Не знаю, потому и спросил.

- На твоем месте, я не стала бы даже пытаться.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты отлично знаешь, что я имею в виду. И перестань меня дурачить.

Кажется, я понимаю, к чему клонит Наташа: что я слишком зациклен на своем внутреннем мире и не желаю замечать его внешних проявлений.

В ее напряженном взгляде читается сила и решимость, и мною вдруг овладевает непонятная слабость, а во рту пересыхает.

- А что меня может тут не устраивать?

- Не знаю.

- Может, поговорим? - предлагаю я.

Она с застывшим лицом запускает длинные пальцы в густые черные волосы.

- Тебе это все равно не понять.

 Я с трудом глотаю ком в горле.

- Я могу попробовать.

- Незачем.

Странное напряжение охватывает меня. Зверек. Вот кем она заставляет меня ощутить себя. Затравленным и пойманным. Я чувствую себя уязвленным.

- Раньше между нами происходило совсем другое.

- Между нами всегда происходит одно и то же, - возражает она. - Ты рассчитываешь, продумываешь, манипулируешь мной и всегда добиваешься того, что тебе нужно.

- Ты это серьезно?

- Нет. Просто решила тебя поддразнить.

Нахмурив брови, я стараюсь уследить за ее мыслями, но стоит мне приблизиться к пониманию, как недоверие отбрасывает назад. Наташа смеется. Есть в ее смехе что-то, не связанное со словами. Насмешливость тона вызывает во мне желание ответить дерзостью. Понимая, что это небезопасно, я делаю глубокий вдох, пытаясь совладать с волнением, гордый тем, что могу контролировать себя, и спокойно говорю:

- Если тебе хочется так думать, у меня нет никакого желания с тобой спорить.  Я следую своим правилам не без причины, - сам не знаю, что именно хочу сказать. Мне  трудно сосредоточиться.

- Ты упрямый и невозможный, и твои правила глупые.

- Это только твое мнение.

- Правда?  Сережа, ты определенно зануда.

- Возможно. Но менять что-то уже поздно. Я слушаю тебя. - Мой голос звучит спокойно и твердо. - Как ты все это объяснишь?

- Что ты хочешь от меня услышать?

- У тебя кто-то есть.

- Да есть.

- И давно?

- Разве это важно?

- Ты неподражаема.

- Нет. Я невыносима.

- Я так не думаю.

- Ладно, что-то среднее между этими двумя крайностями.

- Ты использовала меня.

- Ты не имеешь права высказываться в таком тоне.

- В каком - таком?

- В пошлом, и потому - в неприличном.

- Я тебе вот что скажу, я тебя люблю и принимаю тебя такой, какая ты есть.

- Я уже слышала это раньше.

Я не могу думать, не могу говорить, могу только стоять.

- Ну и как он?

-  Это имеет значение? - Она говорит таким безразличным тоном, что меня переполнила обида.

- Не имеет.

- Я разочаровываюсь в женщинах.

- А в любви?

- В любви пока нет.

- Ну не хмурься.

- Я и не хмурюсь.

- Я ведь вижу. Ты забыл сегодня побриться.

- Не забыл. Просто не вижу необходимости.

- Тебе это не надоело?

- Что именно?

- Строить из себя обиженного с табличкой «Не беспокоить» на шее.

- Нечего опекать меня.

- Никто и не пытается. У тебя слишком всего намешано в голове.

- И что же у меня в голове?

- Не цепляйся к словам.

- А ты не говори со мной таким тоном.

- Опять истерика.

- Нет у меня никакой истерики. Ты довела меня до этого. Ты дурачишь меня на каждом шагу.

- Чем же я дурачу тебя?

Нет никакого способа это выяснить. Все до последней мышцы лица у меня напрягаются, но я не произношу ни слова, боясь, что голос дрогнет, не решаясь встретиться с ней глазами.

Наташа говорит не отводя взгляд. Тем не менее она обращается вовсе не ко мне. Кажется, она говорит сама с собой.

- Ты же меня не любишь,- наконец говорю я.

- Я и мясо не люблю, но съела.

- Хорошенькая аналогия.

- Нормальная. Раньше тебя почему-то не заботила моя любовь. Ты оставался - и все.

- Теперь все по-другому.

- Почему?

- Сам не знаю. Оказывается, не все можно объяснить словами.

- А мы и не будем словами.

- Ты должна понять, насколько я себя неудобно чувствую.

- Почему ты себя неудобно чувствуешь? Меня тошнит от этих разговоров. Не думаю, что в данную минуту я что-то тебе должна. Не будь таким обидчивым.

- Если мне нравится, то буду обидчивым. У меня никого нет, кроме тебя.

- Думаешь, я у тебя есть? Меня тоже нет.

- Ты мне не нравишься в таком настроении. 

- Если ты ждешь извинений…

- Не жду. Я ничего не жду от тебя. И никогда не ждал.

Когда люди ругаются - они нелогичны. Ощущение такое, как будто дотрагиваешься до оголенного нерва. «Ну ладно же, - сердито думаю я, - я получил доказательства, правда, пока их недостаточно».

- Скажи, что не так. Ты меня разлюбила?

- Ты мне нравишься, ты же знаешь.

- Ты меня больше не любишь?

- Прости. Мне тоже жаль. Но это не от меня зависит. Мне бы самой хотелось, чтобы было иначе. А вышло так. Я не понимаю, что ты от меня хочешь.

- Не знаю. Я как-то все  по-другому себе представлял.

- По-другому? Что представлял?

- Сплошной обман.

- В чем обман-то?

- Прекрати. Что мне надо сделать?

- Одолжение. Это просто.

- Прости меня, Сережа.

- Чего ты у меня прощенья просишь? Ты ни в чем не виновата.

- Но я же знаю, каково тебе, вот и прошу.  Тебе от этого легче?

- Да не особенно.  Опять иронизируешь?