Московские сумерки

В кабине грузовика 4198 КГК сидели двое, сидели столь упорно, что матрос даже засомневался, а вылезут ли они вообще оттуда, пока плывет паром. Но наконец-то они спрыгнули на палубу и отправились смотреть вместе с другими шоферами, как бурлит и пенится за кормой река. Тогда матрос подошел к рундучку на палубе, вынул из кармана ключ, повернул его в замке и взял свой завтрак, завернутый во вчерашний номер «Правды». Возвратившись на свой пост, он наполовину развернул сверток и достал кусок белого хлеба и колбасу, а потом, убедившись, что вокруг никого нет, вынул оттуда же небольшую металлическую коробочку и, жуя на ходу бутерброд, обошел кругом грузовик 4198 КГК, поводя коробочкой вдоль рамы, крыльев и бамперов автомашины. Нахмурив брови, он еще раз огляделся и, убедившись, что рядом никого нет, забрался под грузовик и тщательно обшарил коробочкой части шасси. Под задней стенкой кабины он задержался подольше. Даже в метре от него из-за рокота паромных двигателей нельзя было услышать постоянное потрескивание, доносящееся из коробочки.

Наконец матрос вылез из-под грузовика и завернул прибор обратно в тот же сверток вместе с остатками завтрака. Спустя несколько минут паром стал замедлять ход, шофера возвратились к своим машинам и начали рассаживаться по кабинам. Матрос кинул несколько слов водителям, приехавшим на грузовике 4198 КГК:

– Хорошо на реке в такой ранний час.

– А еще лучше на дороге, – ответил водитель.

По обличью он был похож на мусульманина – худощавое, темное лицо, но в профиль нелепо сплюснутое, по-русски он говорил без акцента. Другой был типичным русским.

– Куда направляетесь? – поинтересовался матрос. – В Москву?

– А куда же еще! А потом еще дальше, – ответил русский. – Путь держим через всю страну.

– Даже так? Куда же?

Но напарник не дал ответить.

– Пошли, пошли, Ванька, – сказал он.

– Да, Москва, – задумчиво произнес матрос. – Вот уж где никогда не бывал. Какая она?

– Клоака, – коротко бросил мусульманин.

– Прекрасный город, – сказал русский по имени Ванька. – Там есть все что угодно. Вообразить даже нельзя.

– Гостиницы там разные, – продолжал матрос. – Где вы останавливаетесь? В каких-нибудь больших шикарных отелях?

– Все они вонючие дыры, – ответил мусульманин. – Кроме тех, где живут иностранцы.

– Да так во всем, – заметил русский. – Всегда самое лучшее для наших «иностранных гостей». А они уже избаловались. Мы же их и приучили, а сами – как-нибудь.

– Да, плохо дело, – промолвил матрос.

– Нет, не так уж и плохо. Мы обычно живем вместе с иностранцами. В гостинице «Украина». Если тебе когда-нибудь доведется приехать в Москву, постарайся попасть туда. Там полно немок из ГДР, они с ума сходят по русским мужикам.

Последний грузовик сошел с борта парома, и палубный матрос потопал по грузовому трапу на берег, держа в руках сверток. Сзади него клубилось облако вонючего дыма от дизелей парома. Он прошел по дороге с полкилометра. Часы показывали начало шестого утра.

В одном из переулков в Сорочьих Горах стояла бежевая «Волга». Матрос открыл дверь машины и сел за руль. Через час езды по направлению к Казани он нагнал длинную колонну грузовиков с парома и стал медленно обходить ее. Обгоняя грузовик номер 4198 КГК матрос поглубже нахлобучил на лоб фуражку, чтобы его не узнали.

В шесть тридцать бежевая «Волга» подъехала к Институту физических проблем. Матрос, с небольшим кожаным саквояжем в руках, вошел в проходную института. Вахтер доложил, что доктор Бернштейн уже на месте.

Доктор Бернштейн вошел в проходную, матрос протянул ему саквояж.

– Он все еще работает? – поинтересовался доктор.

– Да, и очень хорошо. Не могу ли я позвонить от вас?

– Разумеется, можете. Входите.

Они прошли в рабочее помещение, откуда дверь вела в большую лабораторию, заставленную научной аппаратурой. Вопросов друг другу они не задавали. Матрос вошел в кабинет шефа и плотно прикрыл за собой дверь.

Связь у института была отлажена. Через несколько минут отозвалась Москва.

– Сема, – сказал палубный матрос.

– Это ты, Миша? Как все прошло?

– Все в порядке. Я встретил твоих друзей. Они с грузом, как ты и предполагал. Он у них под сиденьем, может, внутри кабины, может, снаружи – где точно, не знаю. Сегодня же утром они направились в Москву. Остановятся, скорее всего, в гостинице «Украина».

Как хорошо, что тот русский сказал про гостиницу.

– Они те самые, которых я знаю?

– Один русский, зовут его Ванька. Он напарник того мусульманина.

– Я о них позабочусь. Спасибо тебе. – Да не за что.

Уходя из института, матрос помахал на прощанье доктору Бернштейну. Больше они не сказали друг другу ни слова.

– 48 —

Пятница, 9 июня 1989 года,

7 часов утра,

Москва

Белкин позвонил Чантурия домой перед самым его уходом на работу.

– Наши друзья в пути-дороге. Вполне возможно, они остановятся в Москве, вероятнее всего в гостинице «Украина'.

– А насчет даты еще не известно? – поинтересовался Чантурия.

– Нет.

– Ну ладно. Когда выясним побольше, может, сформируем группу. Нужно обговорить этот вопрос.