Читаем Московские сумерки полностью

Московские сумерки

– Есть ли у нас дело на него! Он еще спрашивает! Да у нас дела заведены на пол-Тбилиси. А если бы и не было, я запросил бы в управлении КГБ. А у них-то уж дела на всех тбилисцев.

В Комитет госбезопасности обращаться не пришлось. В милиции хранились досье как на самого Тамаза Броладзе, так и на его сына Тамаза Тамазовича – «маленького Тамаза», а также человек на тридцать их подручных.

Серго начал читать первое досье – на отца.

Тамаза Броладзе впервые арестовали в 1949 году за торговлю на черном рынке станками, украденными с государственного завода, где он тогда работал. Но до суда дело не дошло – обвинения отпали. С тех пор официально он нигде не работал, что само по себе являлось крамолой, но никто не предъявлял ему обвинений в тунеядстве. Никогда не предъявляли ему обвинений и в каких-либо других преступлениях.

Сына его арестовали в 1979 году, в возрасте двадцати лет, по обвинению в изнасиловании. Еще до суда прокурор, который вел его дело, погиб в автомобильной катастрофе, но его заместитель, круглосуточно охраняемый милицией, довел дело до конца и добился, что Тамаза Тамазовича посадили на три года в исправительно-трудовой лагерь строгого режима. Однако уже через год с небольшим он оказался на свободе. И ему тоже больше никогда никаких обвинений не предъявляли.

Чантурия откинулся на спинку стула и долго тянул чай.

– Нашел что-нибудь? – спросил его Ираклий, сидевший за своим рабочим столом в другом конце кабинета.

– Не похоже, чтобы за ними числились дела, достойные паханов мафии.

– Тебе нигде не найти отпечатков пальцев старого Тамаза. Он хитрющий лис. А вот сынок его… – Ираклий пожал плечами. – Всю практическую работу делают рядовые члены мафии. Это как в партии. Дай-ка мне позвонить одному из моих людей, занимающихся организованной преступностью, – предложил Ираклий. – Может, он знает кое-что, чего нет в досье.

Этим сотрудником был Михаил Кавтарадзе, старший оперуполномоченный, приближающийся к пенсионному возрасту.

– Броладзе? – переспросил он. – Нет, в его деле многого не найти. Старый Тамаз не любит, чтобы на него хранились какие-то документы.

– А как насчет той кражи станков в 1949 году?

– А никак. Старый Тамаз замешан только в их продаже. Тогда он только начинал. Думаю, он продавал станки, потому что они плохо лежали: директор завода сам участвовал в этом деле. Впрочем, по-настоящему он начал свое дело с цветов. Покупал их, а не крал.

– С цветов? – не понял Чантурия.

– Ну да, с цветов. Старый Тамаз начинал работать водителем грузовика на том самом заводе. Говорят, он доставлял на своем грузовике станки на Украину. Пять дней туда и обратно, десять, если сломается что-то. Ну, а он управлялся за пару дней, устраивал «поломку», договариваясь с мастерской, которая составляла фиктивную ведомость на ремонт, возвращался назад, закупал полный кузов цветов и гнал грузовик в Москву, где распродавал цветы всего за один день прямо на стоянке автомашин около дома, где останавливался. Зимой цветы в Москве дороже золота – ну да вы знаете. К тому же их легче загнать, чем станки. Домой он возвращался в срок, с полными карманами денег. Крутя баранку целых десять лет, он не заработал бы столько, сколько за одну такую ездку. Через несколько лет на него работали все шофера в Грузии – даже те, кого в КГБ считали своими. В госбезопасности любят вербовать шоферов: они хорошие источники информации. Ну, вы-то об этом лучше нас знаете. До сих пор грузовые перевозки – его главный бизнес, в Грузии ничто с места не двинется без ведома Тамаза Броладзе.

– А как бы с ним встретиться? – поинтересовался Чантурия.

Прежде чем ответить, Кавтарадзе несколько секунд разглядывал Серго оценивающим взглядом.

– Он, может, и ответит на приглашение КГБ, – наконец произнес Кавтарадзе, – но не думаю, что будет разговаривать с кем-то из нас, присутствующих.

– Мне не хотелось бы посвящать в свои дела местное управление КГБ. Они носят специфический характер, их разматывает Москва.

Чантурия умышленно говорил неправду, потому что не знал Кавтарадзе. Он заметил настороженность в его глазах. Кавтарадзе был грузин, а кто знает, чья возьмет в конфликте Грузии с Москвой? Впервые Серго прочувствовал на собственной шкуре, что могут думать о нем русские, с которыми он работает рука об руку.

– Единственное, что можно сделать, – найти кого-то, кто знает старого Тамаза, – предложил Кантарадзе. – Нужно найти посредника, которому он доверял бы. Кого-нибудь, у кого есть друзья на той стороне. Но я не знаю никого подходящего.

– В делах говорится, что его сын мотал срок в лагерях.

– А-а, это! Да, – Кавтарадзе пожал плечами. – Но, в общем-то, не за преступление – так, за изнасилование. Нетрудно было догадаться, на что он намекал: «Вы же должны понимать: парень был совсем молодым».

– Возможно, я и знаю человека, у кого есть друзья на той стороне, – подумав, ответил Чантурия.