Московские сумерки

– Потому что он попросил меня. Юрий влип во что-то нехорошее. Очень нехорошее. Я и подумала, что смогу помочь ему.

– Во что же он влип?

– Не знаю.

– Вы не знаете! Почему же тогда ему был нужен именно Хатчинс?

– Юрий попросил меня помочь ему выйти на кого-нибудь из ЦРУ. Он знал, что я знакома с этим американцем – Чарльзом, который купил одну из моих картин. Иногда я видела Чарльза на Арбате. Я знала, что он работает в вашем посольстве. Поэтому я попросила его устроить такую встречу. Но он этого не сделал, сказав, что никто из ЦРУ не придет на встречу, не получив дополнительную информацию от других американцев и не узнав, какова цель встречи, а я сказать ничего не могла, потому что сама ничего не знала. В конце концов он мне признался, что он из ЦРУ.

– А почему вы думали, что Юрий попал в какое-то нехорошее дело?

– Я знаю Юрия. Его тянет на плохие дела.

– Но почему же вы решили помочь ему таким путем? Зачем быть замешанной в чем-то, что могут квалифицировать как измену?

– Я думаю, что это не просто какой-то грязный бизнес. На этот раз случилось что-то другое. Он очень беспокоился. В последнее время я его редко видела, но я хорошо его знаю – знаю, на что он способен. Он явно беспокоился. Мучился и в то же время удержаться от соблазна не мог. Опасения и алчность. «Дело важное, – сказал он мне. – Важное для всего мира, Аля. Не для меня». Он понимал, что, хорошо его знал, я стану сомневаться, что он будет делать что-то для всего мира. Он всегда делал только то, что было важным для него лично. Но он знал также, что я сумею различить, когда он говорит правду, а когда врет. Думаю, он надеялся, что если я не устрою встречу для него лично, то «для всего мира» не откажусь.

– Так-так. Ну и что же нам делать теперь? Можете ли вы найти Юрия?

– Не знаю. Он часто уезжал из Москвы, и надолго. Он вел двойную жизнь.

– Что вы имеете в виду?

– Его жизнь – это легкие деньги, – она произнесла «легкие деньги» с явным осуждением. – Он работал на мафию.

– И что же он делал для нее?

– Не знаю и никогда знать не желала. По горло сыта была, зная, что он связан с мафией.

– Так, начинает кое-что проясняться. Может, Юрия подослали к Чарльзу специально, чтобы подставить его?

– Что значит «подставить его»? Вы говорите как-то не по-русски.

– Я говорю по-русски как американец, который не знает, как говорят русские и как нужно правильно переводить американскую мысль на русский язык. По-американски выражение «подставить его» означает поставить кого-то в такое положение, где его ждут неприятности.

– Кто же мог подослать Юрия к Чарльзу с таким заданием?

– Например, КГБ.

– КГБ не поручил бы Юрию такое. Они бы сами могли его укокошить.

Она говорила это так, будто разъясняла что-то малому ребенку. Он понял, что если ее убеждать в существовании какого-то заговора с целью убить Чарльза, то она воспримет это так, будто сама непреднамеренно принимала в нем участие. Вот этому-то она всячески и противилась. Но он понял и другое: что его беседы с Бирманом наложили на его мышление определенный отпечаток: самым первым его предположением было – КГБ замыслил убить шефа ЦРУ в Москве. А так ли это на самом деле? Может, это всего лишь его импульсивная реакция на доводы Бирмана?

– Ну, а для чего же тогда?

– Юрия не подсылали. Юрий сам решил так. Я знаю его. Он в этом деле ни на кого не работал, а встречу задумал сам. Он был слишком жаден, чтобы работать еще на кого-то, – ему одному всего было мало. Нет, Юрия не подсылали. Подослали других, чтобы убить Юрия.

– Зачем? С какой целью?

– С целью не дать ему продать то, что он знал.

– Продать?

– Юрий никогда не отдавал даром то, что имело маломальскую ценность. И если он задумал эту встречу, то у него на руках непременно должно было быть что-то ценное.

– А что же он хотел продать?

– Я же сказала, что не знаю. Юрий никогда не говорил мне, что у него имелось и что он думал загнать. Я не понимала «ценности» того, что он делал, и это-то больше всего ему не нравилось. У нас были разные взгляды на «ценности».

– Он, похоже, обаятельный мужчина.

– Был когда-то. Он становился таким, когда у него появлялась возможность заполучить что-то такое, что ему хотелось.

– Чего же ему хотелось?

– Хотелось стать богатым, хотелось уехать из Советского Союза, потому что у нас богатым не станешь – с чего разбогатеть! ЦРУ могло помочь ему и уехать, и разбогатеть, если у него будет что-то такое, в чем оно сильно заинтересовано.

– Ну а есть ли кто-нибудь еще, кто может знать, что именно он собирался продать ЦРУ?

– Я никого не знаю.

– А кто может знать, куда он подевался? Помолчав и подумав, она с неохотой произнесла:

– Может быть, Дмитрий?

– Кто этот Дмитрий?

– Они с Юрой друзья. Друзья всю жизнь. И в армию вместе служить пошли. Но вернулись каждый сам по себе… Дмитрий потерял на войне ноги. Юрий продолжал по-прежнему бывать у него. Дмитрий – единственный, от кого Юрию ничего не было нужно. Или, может, он искал у Дмитрия чего-то совсем другого. Дмитрий любил Юрия.

– Знаете, как разыскать Дмитрия?

– Знаю, но не знаю, захочу ли?

– Почему же нет?