Московские улицы. Секреты переименований

Другой раз увидел девушку граф и сразу в нее влюбился, настолько она была красавица, а что немая, решил, что можно и с немой жить.

– Выдай за меня замуж свою девицу, – просит граф Брюса.

– Она же ненастоящая, – говорит Брюс.

А граф не верит, пристал, как банный лист к спине:

– Отдай, – говорит, – не то жизни себя лишу и записку оставлю, что это ты меня до точки довел.

Вынул Брюс из головы девушки булавку, рассыпалась она цветами. Граф огорчился, обозвал Брюса обманщиком и после этого к нему ни ногой.

Люди, что жили по соседству с домом Брюса Якова Вилимовича, называли эту служанку «Яшкина девка».

Брюс и купцы

Московское купечество невзлюбило Брюса за то, что он устраивал на них испытания натуры.

Дело было так. Сидит купец в своей лавке, торгует, у него на уме покупателя общипать, и вдруг видит купец – лезет на него огромаднейший каркадил. Купец с испугу не своим голосом орет: «Караул, пропадаю!» Люди сбегутся, спрашивают: «Что случилось?» Он им про каркадила говорит, а люди смотрят – человек трезвый, а такую глупость говорит, видать, рассудка лишился. Ну, после этого покупатели его лавку стороной обходят.

Другому купцу другое что померещится, третьему – третье, испугает до полусмерти. Уж какая тут торговля!

Один знающий человек объяснил:

– Да ведь это, небось, Брюс производит испытание натуры и порчу на вас наслал.

Написали купцы жалобу на Брюса, выбрали из купечества несколько человек поразумнее и послали с этой жалобой к царю Петру Великому.

Петр Великий говорит:

– Надо посмотреть, что это за испытание натуры такое?

Приехал он, влез на Сухареву башню, ухватил Брюса за волосья и давай трепать. Не может Брюс понять, за что ему такое наказание от царской руки.

– Петр Великий! – кричит. – Ведь за мной никакой вины нет!

– Врешь! – говорит Петр. – Ты на купцов порчу напускаешь, московскую торговлю портишь, – и рассказал про купеческую жалобу.

Тут Брюс уразумел, в чем дело, и принялся объяснять царю свою практику насчет отвода глаз и испытания натуры. Только царь не верит ему, говорит:

– Сомнительно это, чтобы отводом глаз каркадила сделать.

– Пойдем на площадь, – предлагает Брюс, – покажу тебе отвод глаз.

Поехали они на Красную площадь, а народ, прослышав, что царь едет, собрался его смотреть. Приехали царь с Брюсом на площадь, Брюс нарисовал на земле коня с двумя крыльями и говорит:

– Смотри, сяду я на этого коня и вознесусь в поднебесье.

И видит Петр Великий: вдруг сделался нарисованный конь живой, сел Брюс на него верхом и вознесся в небо.

Петр голову задрал вверх, смотрит на Брюса и удивляется. Вдруг слышит за своей спиной Брюсов голос: «Петр Великий, а ведь я – вот он!» Обернулся царь, а за спиной у него Брюс стоит. Еще больше удивился царь: как это может быть два Брюса, один на коне в небесах, другой на земле пеший.

Тут Брюс, что на земле стоял, махнул рукой, и всадник пропал.

– Вот это и есть отвод глаз, – объяснил Брюс. – Что захочу, то и будет тебе представляться. Вот и на купцов я не порчу наслал, а отвод глаз сделал.

Царь порвал купеческую жалобу, сказав, что поскольку порчу на купцов и на торговлю Брюс не напускал, то жалоба их пустая.

Разобравшись с купцами, Петр Великий говорит Брюсу:

– Пойдем-ка, Брюс, в трактир, чайку попьем.

– Что ж, пойдем, – отвечает Брюс. Чего бы ему не пойти: чай пить – не дрова рубить, притом же приглашает не черт шелудивый, а сам Петр Великий.

Вот приходят они в трактир. Заказывает Петр чаю две пары, графинчик водочки. Выпили, закусили, за чай взялись. За чаем Петр Великий давай Брюса расхваливать.

– Это, – говорит, – ты умной штуки добился – глаза отводить. Это, – говорит, – для войны хорошо будет. – И стал объяснять, как следует действовать этим отводом. – Это, примерно, идет на нас неприятель, а тут такой отвод глаз надо сделать, будто бегут на него каркадилы, свиньи, медведи и всякое зверье, а по небу летают крылатые кони. От этого неприятель в большой испуг придет, кинется бежать, а тут наша антиллерия и начнет угощать его из пушек. И выйдет так, что неприятелю конец придет, а у нас ни одного солдата не убьют.

Вот Брюс слушал, слушал, да и говорит:

– Тут мошенство, а честности нет.

Петр спрашивает:

– Как так? Какое же тут мошенство?

Брюс разъясняет:

– А вот такое, – говорит, – на войне сила на силу идет, и ежели, – говорит, – у тебя войско хорошее и сам ты командир хороший, то и победишь, а так воевать, с отводом глаз, – одно жульничество. Вот я мог напустить на купцов каркадилов, а сам забрался бы в ящик и унес бы деньги – это будет жульничество.

Петр ему:

– Ежели это жульничество, зачем же ты, так-растак, выдумал этот отвод глаз?

– Я не выдумал, я по науке работаю, и нет у меня такого, чтобы наукой на подлость идти. Вот я умею фальшивые деньги делать, а не делаю, потому что это подлость.

Обозлился царь:

– Ты есть самый последний человек. Ты своему царю не хочешь оказать уважение, и за это надо тебе надавать оплеух!

А Брюс нисколечко его не боится.

– Эх, – говорит, – Петр Великий, Петр Великий, грозишь ты мне, а того не видишь, что у тебя змея под ногами, ужалить изготовилась.